ТАЙНА ГИБЕЛИ ЮЖНОКОРЕЙСКОГО БОИНГА
Часть 1.
В этой статье, как явствует из заголовка, речь пойдет о
крайне болезненной теме, о страшной трагедии, которую
так долго замалчивали.
269 человек, среди них член палаты представителей
американского конгресса, погибли в ночь на 1 сентября
1983 года, когда пассажирский самолет южнокорейской
авиакомпании, выполнявший рейс КАЛ-007 по маршруту
Нью-Йорк - Анкоридж (Аляска) - Сеул отклонился от своего
маршрута и вошел в воздушное пространство СССР. Трагедия
произошла вблизи южной части острова Сахалин - именно
там гигантский "Джамбо" был атакован нашим истребителем
и подбит пущенными с него ракетами.
Ответом на эту публикацию были многочисленные звонки
моих коллег, а также прямых и косвенных участников тех
давних событий. Подготовленная вместе с собственным
корреспондентом "Известий" в Нью Йорке Александром
Шальневым статья не осталась без внимания и за рубежом.
Со ссылками и без ссылок на "Известия" крупнейшие газеты
и журналы, радио и телекорпорации США, Японии, Южной
Кореи, Франции, Канады отозвались на эту публикацию.
Более того, принялись выдвигать собственные версии...
"Радио Франс Интернасьональ": "Советская газета
"Известия" сообщила о том, что у нее имеются данные о
местонахождении южнокорейского пассажирского
"Боинга-747", сбитого в 1983 году советским военным
летчиком. Публикуя эту информацию, газета сослалась на
одного высокопоставленного советского чиновника, имя
которого не упоминается, заявившего, что аквалангисты
(?! _ Авт.) советских ВМС обнаружили обломки
южнокорейского пассажирского самолета "Боинг", сбитого
над Японским морем 1 сентября 1983 года. Газета
сообщила, что обломки самолета были обнаружены в
Японском море на глубине нескольких десятков метров
неподалеку от острова Монерон (близ Сахалина).
Уничтожение южнокорейского самолета в 1983 году вызвало
суровое осуждение международной общественности...
Со своей стороны, советские официальные власти заявили,
что "Боинг-747" выполнял разведывательную миссию.
Несколько недель спустя после этой трагедии СССР выдал
американским и южнокорейским властям некоторые останки,
плававшие на поверхности воды. Но о нахождении частей
самого самолета советские власти не сообщали...
В этом плане информация, опубликованная "Известиями",
представляется чрезвычайно важной, так как нахождение
частей фюзеляжа самолета, электронных приборов
авианавигации и "черного ящика", содержавшего всю
информацию о том, как проходи полет, поможет, наконец,
пролить свет на все детали и обстоятельства этой
воздушной трагедии".
"Нью-Йорк Таймс" (публикую с сокращениями): "Статья,
появившаяся в "Известиях", содержит первое со времени
произошедшего публичное указание на то, что
местонахождение обломков "Боинга" известно. Статья
появилась примерно через неделю после того, как
советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе
принес своему южнокорейскому коллеге извинения за
случившееся.
Беспокойство, выражаемое родственниками жертв по поводу
"белых пятен", относится не только к отказу Советского
Союза выступит с официальным заявлением о том, были ли
найдены обломки, но и к вопросу о том, не скрывают ли
чего-нибудь американские власти. Чаще всего задается
такой вопрос: разве отклонение самолета от курса в
направлении советского воздушного пространства не должно
было быть замечено операторами американских радаров,
операторами, которые, возможно, поставили об этом в
известность экипаж?..
Помощник сенатора Кеннеди, говоря об этой статье,
заметил: "Если правда, что обломки найдены, то новость
эта поразительная. Если это правда (что обломки найдены.
- Авт.), то нет причин, по которым Советский Союз не мог
бы немедленно дать позитивный ответ на запрос сенаторов
(четыре американских сенатора включая Кеннеди,
обратились к Президенту Горбачеву с письмами, в которых
содержится просьба прояснить тайны, окружающие трагедию.
- Авт.) и предоставить полные результаты советского
расследования".
- У меня теперь больше надежд на то, что правда станет
известна, - сказал председатель американской ассоциации
семей жертв КАЛ-007, у которого там погибла дочь.
Но больше всего шуму, пожалуй, наделала публикация
влиятельного американского издания "Ю. С. ньюс энд уорлд
рипорт". Мы приводим ее также с небольшими сокращениями:
"Предприняв потенциально наиболее взрывчатое
журналистское расследование из всех, что когда-либо
проводились советскими газетами, "Известия" планирует
предать огласке новые подробности, касающиеся
уничтожения южнокорейского самолета советскими военными
в 1983 году. По данным американского источника,
говорящего по-русски и недавно вернувшегося из
Советского Союза, статьи основаны на серии интервью с
очевидцами и знающими правительственными чиновниками,
готовыми сейчас рассказать правду.
Он рассказал, что, вопреки официальным отрицаниям,
авиалайнер рухнул в море около берега острова Монерон и
был, по сути, в целости на глубине примерно в сто футов
(что не соответствует действительности. - Авт.). Дабы
сохранить все это в секрете, Москва распорядилась затем
о том, чтобы тела 269 погибших были уничтожены в местном
крематории" (???- Авт.).
Далее в публикации говорится о том, что "вопреки
пропагандистским заявлениям советского Министерства
обороны, электронное оборудование на борту самолета
показало, что самолет не совершал разведывательного
полета и что корейский экипаж и в самом деле сбился с
пути во время полета протяженностью в 6875 миль. Доклад
об официальном расследовании был положен под сукно.
Американский источник утверждает: Министерство обороны
оказывает давление, старается не допустить публикации
материалов и запретило своим чиновникам разговаривать с
репортерами "Известий". Газета все же намерена
опубликовать имеющиеся у нее материалы, если Кремль не
решит, что она превысила пределы гласности".
...Первое, что можно сказать по прочтении репортажей
коллег, - "Известия" затронули хотя и давнюю, но до сих
пор кровоточащую тему. И, что крайне важно, тему,
которую до сих пор используют в корыстных политических
целях самые разные силы. И нас, кстати, уже пытаются
(дома!) заподозрить в том, что, расследуя тайны
трагедии, мы хотим "вбить клин между армией и народом,
хотим дискредитировать армию в глазах не только своей,
но и мировой общественности, хотим помешать тем самым
внешнеполитическим акциям СССР" и так далее.
Ни то, ни другое, ни тем более третье не было нашей
целью. И думали мы, принимаясь за это расследование,
только об одном, на наш взгляд, о главном - о погибших
людях. По отношению к ним справедливость должна быть
восстановлена.
Именно поэтому я считаю себя обязанным опровергнуть
одного из моих американских коллег. Мне не хотелось бы,
опережая события, еще прежде, чем читатель узнает о тех
данных, которыми располагает газета по истории с
корейским "Боингом", вступать в спор и критиковать своих
коллег, ловить их на мелких или крупных неточностях, а
то и просто на лжи.
И все же не могу не сказать одного - не может быть и
речи о таком кощунстве, как тайное сжигание тел погибших
в несуществующих крематориях. Обращаясь к этой теме,
никто из нас не имеет права забывать, что речь идет о
двухстах шестидесяти девяти погибших.
И о живых - их родных и близких, которых давняя трагедия
мучает до сих пор.
Что касается сложностей, которые преодолевает журналист
при работе над темой, по которой большинство материалов
или невозможно получить у "компетентных ведомств", или
на них до сего дня стоит гриф "секретно", то сложности
эти, уверен, понятны не только журналисту. Убежден: ни
одному репортеру не в одной отдельно взятой стране (будь
то СССР, Южная Корея или США) раскрыть до конца и
полностью всю тайну трагедии корейского "Боинга"
невозможно.
Утверждаю это, ибо занялся поисками материалов,
документов и свидетелей давно - практически сразу после
случившегося. Но в те годы, понятно, журналистское
расследование, мягко говоря, не поощрялось. И
действовать приходилось в прямом смысле конспиративно.
Теперь люди стали откровеннее, разговорчивее, а потому
получить документальные признания стало легче. И
все-таки слишком много вопросов остается непроясненными.
Видимо, точку в этой истории можно будет поставить
только после того, как суммируются усилия журналистов и
специалистов из самых разных стран. А главное, когда
будут опубликованы все официальные документы
расследования тех событий.
...Итак, что же смогли выяснить "Известия"? Какие новые
факты и документы удалось получит? Об этом - серия наших
репортажей.
Но прежде вспомним, как все мы узнали о
Боинге-нарушителе.
"Сообщение ТАСС (опубликовано во всех советских газетах
2 сентября 1983 года):
"В ночь с 31-го августа на 1-e сентября с. г. самолет
неустановленной принадлежности со стороны Тихого океана
вошел в воздушное пространство над полуостровом
Камчатка, затем вторично нарушил воздушное пространство
СССР над о. Сахалин. При этом самолет летел без
аэронавигационных огней на запросы не отвечал и в связь
с радиодиспетчерской службой не вступал.
Поднятые навстречу самолету-нарушителю истребители ПВО
пытались оказать помощь в выводе его на ближайший
аэродром. Однако самолет-нарушитель на подаваемые
сигналы и предупреждения советских истребителей не
реагировал и продожал полет в сторону Японского моря".
И - все. Ни выстрелов, ни трупов... Непонятно даже,
какому государству принадлежал самолет. Из полунамеков,
"опровержений" и "заявлений" ТАСС складывалось
впечатление, что речь идет, конечно же, о
самолете-шпионе...
Часть 2.
"...продолжал полет в сторону Японского моря" - так
кончалось первое сообщение об этом трагическом
происшествии в советской печати.
А вскоре в газетах появилось интервью начальника штаба
войск ПВО, генерал-полковника С. Романова. Наконец, из
уст официального лица были произнесены слова
"пассажирский самолет", определена его принадлежность -
корейская авиакомпания, названа марка - "Боинг-747".
Но туман от этого не рассеялся. Честно сказать, его
только прибавилось. Например, генерал - полковник
утверждал: "Экипаж самолета-нарушителя, совершая полет
вопреки стандартам ИКАО, с погашенными
аэронавигационными огнями и огнями предупреждения
столкновений не реагировал на все действия нашего
истребителя-перехватчика, пилот которого в течение
длительного времени предпринимал неоднократные попытки
вывести вторгнувшийся самолет-нарушитель на ближайший
аэродром".
Ему был задан следующий вопрос: "Как советский
самолет-перехватчик осуществлял эти попытки?"
"Существует целая серия воздушных и радиоприемов
утвержденная Советом ИКАО, - пояснил генерал, - с
помощью которых самолеты-перехватчики дают знать экипажу
перехватываемого воздушного судна, что он нарушил
воздушное пространство другого государства и сбился с
курса.
Это прежде всего установление радиосвязи с нарушителем с
помощью известного сигнала общего вызова на аварийной
частоте 121,5 мгц и путем повторения этого вызова на
другой аварийной частоте (запомним и эту "деталь". -
Авт.). Но советский летчик, несмотря на все его попытки
войти в радиосвязь с нарушителем, сделать это не смог,
так как экипаж нарушителя не отвечал на подаваемые
радиосигналы...".
Увы, практически на таких же утверждениях был построен и
первый официальный документ - "Заявление Советского
правительства"...
Далее он сообщал: "...Наш пилот-перехватчик делал
предупредительные выстрелы трассирующими снарядами по
курсу движения самолета-нарушителя, чтобы обратить
внимание экипажа самолета-нарушителя на грубое нарушение
воздушного пространства другого государства".
Крупный военачальник утверждал также, что советский
летчик не мог видеть, что перед ним пассажирский
самолет, ибо "самолет летел без зажженных огней", а его
очертания во многом напоминают американский разведчик
RC-135.
Я намеренно выбрал эти несколько цитат. Но не только
потому, что они станут через пару дней чуть ли не
ключевыми в позиции оправдывающей уничтожение
пассажирского самолета-гиганта, и еще и потому, что на
них есть нынче твердый ответ. И сделает его тот, кто
нажал на кнопку пуска ракеты, после чего "Боинг-747"
действительно ушел в сторону Японского моря.
Навсегда.
А пока шла дипломатическая и газетная война между СССР и
США (в те годы мы не имели еще никаких официальных
контактов с Южной Кореей), собственный корреспондент
"Известий" Борис Резник предпринял отчаянную попытку
выяснить - что же произошло на самом деле. Разбудив
ночью телефонным звонком главного редактора газеты Льва
Николаевича Толкунова, он уломал его, человека
достаточно влиятельного, добиться от военных допуска
журналиста на Камчатку.
Почему на Камчатку, почему в Петропавловск? Именно
оттуда тянулся реверсный след советского истребителя,
первым пытавшегося проследить за полетом в нашем
воздушном пространстве корейского авиалайнера.
Разрешение такое нам дали. Даже материал для публикации
в "Известиях" он подготовил. И, как принято было в те
годы, материал этот ушел на визирование руководству
вооруженных сил страны. Сейчас перед вами - "рецензия",
которую тогда получила редакция:
"Главному редактору "Известий" тов. Толкунову Л. Н.
Уважаемый Лев Николаевич!
Подготовленный материал соответствует духу заявления
Советского правительства и представляет значительный
интерес для советских и зарубежных читателей. Однако
лучше было бы убрать фамилии военных летчиков и дать это
в форме статьи (а не репортажа). С учетом этих замечаний
(см. по тексту) статью Б. Резника можно было бы
опубликовать.
Н. Огарков, 11 сентября 1983 года".
Что же, собственно, корректировал в статье нашего
спецкора маршал и почему нужно было убрать фамилии? Ведь
в те годы и сами репортеры были отличными цензорами
собственных материалов. Но в этот, невиннейший в
общем-то текст, поддерживающий официальную версию (а
иначе о публикации и речи не могло идти!), журналист
вставил фамилию Казьмина, военного летчика, который
поднялся на перехват "Боинга-747" с Камчатки.
Напомню: сбит же был самолет над Сахалином. А замечен
впервые - над Камчаткой. Растояние, как вы понимаете,
весьма приличное.
Так вот, по нашей официальной версии, через некоторое
время после пересечения советского воздушного
пространства у берегов Камчатки его "провожал" наш
истребитель. А потом "Боинг", словно маленькая игрушка,
"потерялся". На самом же деле впервые КАЛ-007 засек на
радиолокационной станции ПВО расчет офицера Олега
Пахомова. Это по его команде с камчатского аэродрома ПВО
в воздух поднялся истребитель-перехватчик, пилотируемый
майором Василием Казьминым. Последний догнал "Боинг" и
вел его до так называемого "рубежа возврата".
Что же такое "рубеж возврата"?
Как рассказывали мне специалисты (пилоты), и данные их
подтверждаются иными косвенными доказательствами,
которыми располагает газета, такой "рубеж" был введен
после побега в Японию советского венного летчика Беленко
на суперсовременном (в те годы) истребителе МиГ-25.
Многих миллионов (или миллиардов?) стоила
налогоплательщикам нашей страны замена специального
военного оборудования на самолетах после предательства
Беленко.
Но было и еще одно неожиданное последствие этого
стремительного побега (в те годы шутили - МиГом - в
Японию): доверять перестали всем (во всяком случае
дальневосточным) летчикам. И в частях стали заправлять
самолеты из того расчета, чтобы горючего ни в коем
случае не хватило советскому пилоту до ближайшего
иностранного аэропорта. Вот этим-то недоверием к людям,
несшим охрану страны, и определялся "рубеж возврата".
(Попутно у меня возник вопрос - а вопросов, признаюсь, в
этой истории придется задавать много, и не только
военным. Так вот: насколько сильно ударило по
обороноспособности страны решение ограничивать
возможности полетов? Ведь фактически, летчики не всегда
были в состоянии - чисто технически - выполнить задание!
Ну, а если по курсу шел враг, о котором мы в те годы
кричали на каждом перекрестке?
Враг, могущий нанести реальный, скажем бомбовый удар или
выполнить шпионскую миссию? а вслед за ним, играя в
догонялки, летел "ущербный" советский пилот?). Итак,
говоря попросту, Казьмин вынужден был прекратить
перехват и вернуться на базу. А "Боинг" - не потерялся.
Он просто тупо продолжал свой полет все дальше и дальше
в сторону Сахалина.
Долгое время - более часа - КАЛ-007 вели только наземные
радиолокационные станции. Ну, а на Сахалине с аэропорта
Сокол в воздух навстречу ему поднялись два
истребителя...
Что случилось дальше - об этом позже. А пока - вернемся
к известным и малоизвестным версиям трагедии.
...Мишель Бран, французский эксперт, проводил
исследование этого инцидента по заказу частной
американской организации "Фонд в поддержку
конституционного правительства". В основе его версии
лежат два основных положения.
Первое - южнокорейский лайнер не был сбит советским
истребителем у Сахалина, а потерпел катастрофу при
загадочных обстоятельствах в районе Сангарского пролива
у японских берегов.
Второе - в советском воздушном пространстве
действительно разгорелось военное сражение. Но
участником его был не пассажирский "Боинг", а несколько
американских военных самолетов, три из которых были
уничтожены...
Наш токийский корреспондент Сергей Агафонов беседовал с
Браном и получил разьяснения, что называется, из первых
рук. Всю версию эксперта я не привожу по двум причинам:
из-за ее громоздкости и, извините, фантастичности. Но
кое-что напечатать необходимо ибо в конечном итоге
доклад Брана был представлен в очень высокие
американские круги.
Приведу некоторые из идей Мишеля Брана. Как он
утверждает, ему по японским каналам удалось получить
копию переговоров, которые вел пилот 007. Пристрастный
разбор этой пленки привел экспертов к выводу: "Боинг"
находился в воздухе еще 50 с лишним минут после того,
как его "похоронил" ракетный залп с советского
истребителя. Ну, а анализ полетных характеристик
советских военных машин преследования и
самолета-нарушителя над Сахалином, выпущенный японским
Управлением национальной обороны, привел Брана к другому
сенсационному выводу: советская авиация преследовала не
"Боинг", а сразу несколько сверзвуковых целей.
М. Бран представил свою версию (в виде официального
доклада) в августе 1989 года в ИКАО. Но ответа оттуда не
получил. По информации, переданной зарубежными
агентствами, итоги расследования Мишеля Брана были
представлены американским конгрессменам, в том числе
сенатору С. нанну (тому самому, который, как уже
сообщали "Известия" №353, в числе других писал Михаилу
Горбачеву письма с просьбой расследовать с советской
стороны этот инцидент до конца и опубликовать итоги
такого расследования).
В Токийском отделении Франс Пресс нашему корреспонденту
сообщили: сенатор тогда отказался комментировать данные
разведывательного характера, возможно, содержащиеся в
докладе французского эксперта. Что касается реакции
Пентагона, то она известно: представитель американского
военного ведомства Рик Осборн заявил: в военно-воздушных
силах США не было никаких потерь в начале сентября 1983
года и назвал предложения французского эксперта
нелепыми.
Мы, в свою очередь, тоже решили перепроверить Мишеля
Брана и попросили прокомментировать его версию маршала
авиации Кирсанова. Почему именно его? Петр Семенович в
период с 1 по 6 сентября возглавлял комиссию,
анализировавшую действия войск ПВО и ВВС
Дальневосточного военного округа.
Ответ маршала поначалу был короток: "Нелепица".
И все же он рассказал, что группой советских военных
специалистов была в свое время проведена большая работа,
тщательно изучены все обстоятельства инцидента. Они
установили: самолет-нарушитель, осуществлящший полет с
отклонением от международной трассы более 500
километров, в 22 часа 24 минуты был атакован в районе
поселка Правда. По нему произвели пуск двух ракет
залпом. Через десять минут цель была потеряна средствами
радиотехнических войск на высоте пяти километров...
- Надо сказать, что почти в это же время в том же районе
на высоте восьми тысяч метров выполнял полет
американский самолет-разведчик, - продолжил Кирсанов. -
На основе сопоставления полетом самолета-разведчика в
районе Карагинского залива и был сделан вывод: в
направлении Камчатки летел самолет этого типа.
Не исключалось, что это мог быть и самолет E-3A АВАКС,
отметки от этих самолетов на экранах радиолокационных
станции одинаковые.
- Так почему француз подвергает сомнению место падения
"Боинга"?
- Это и мне непонятно, - ответил маршал. Помолчал и
сделал поистине сенсационное признание - Самолет ведь
был найден. Велись работы по доставанию его обломков.
Велись открыто. Их наблюдали иностранцы...
Итак, сенсация! До сих пор никто из советских
специалистов не признавался в том, что корейский "Боинг"
был найден.
Впрочем, сообщая об этом, я, пожалуй, вновь забежал
вперед.
...Ну, а утверждения многих генералов (но не по факту
находки самолета!), равно как и французского эксперта, а
так же нашей пропаганды 1983 года, легко опровергает
один человек.
Зовут его Геннадий Николаевич Осипович. Именно этот
человек - сегодня подполковник запаса - в ночь с 31
августа на 1 сентября 1983 года и нажал на кнопку пуска
ракет.
Часть 3
Подполковник Геннадий Николаевич Осипович уже не служит
в авиации. После неудачного катапультирвания он вынужден
был уйти в запас. Живет сейчас в небольшом городе на юге
России. Неподалеку получил участок земли, выращивает там
клубнику... Найти его было не так просто. Но при встрече
он (и это была неожиданность) с готовностью откликнулся
на просьбу нашего корреспондента Николая Бурбыги
рассказать о том давнем событии. Но предупредил: будет
говорить лишь о том, свидетелем чего был сам.
- 1983 год был для нас тяжелым, - так начал свой рассказ
Осипович, Американцы активизировали разведдеятельность в
нашем районе. Мы то и дело вынуждены были подниматься в
воздух. Особенно надоедали RC-135, самолеты
радиоэлектронной разведки. Я читал в декабрьских
"Известиях" репортаж "Через семь лет после трагедии" о
моей истории. Так в вашей публикации есть ссылка на
мнение Джеймса Оберга - американского исследователя
советских катастроф.
Мне, как специалисту, смешно было видеть его суждения.
Например, советские летчики, утверждает этот
исследователь, вполне могли принять южнокорейский
самолет за разведывательный самолет RC-135. Если бы это
было так, пишет Оберг, то это свидетельствовало только о
нашей некомпетентности. Дескать, на радаре КАЛ-007
передвигается с куда большей скоростью, чем обычный
RC-135, К тому же он летел по прямой, тогда как RC-135
обычно выписывает "восьмерки".
Давайте разберемся: действительно ли мы никудышный
летчики, дурачки деревенские и что же это за
"восьмерки"? Поверьте: я нагляделся в сахалинском небе
разного и могу утверждать - RC-135 летают вдоль нашей
границы и способны принимать сигналы наших радаров, а
также перехватывать радиообмен наземных станции. Но в
спокойное время работают не все радары. Как поступали в
таком случае американцы? Их летчики шли на хитрость
совершали эти самые "восьмерки", о которых говорит
Оберг.
А происходит все так. Самолет-разведчик следует в
направлении нашего воздушного пространства, нарушает
его, заставляя включиться наши радары... И тут же
поворачивает назад. Выходит искомая "восьмерка".
Да, шла постоянная игра на нервах. За десять лет службы
на Дальнем Востоке мною было совершено более тысячи
вылетов на их перехват. Мы знали бортовые номера
нарушителей. А они - наши. Как-то офицер моего полка,
вернувшись из отпуска вылетел на перехват. И вдруг
слышит: "Хэллоу, Николаев. Где отдыхал?.."
Ну а в апреле 1983 года произошел неприятный случай.
Воспользовавшись "выносом" - это когда туман с моря
надвигается на сушу, а потом, когда пригреет солнце, он
снова уходит в море, - американцы, нарушив наше
воздушное пространство, пятнадцать минут совершали облет
острова Зеленый.
В полк прилетела после того случая комиссия и учинила
нам разнос. Накачали нас тогда! После отьезда комиссии
командир полка подсчитал все и сказал: если над Курилами
случится воздушный бой, домой вы не успеете вернуться.
Так что будем выводить вас на ближайшую сушу, чтобы вы
сумели там катапультироваться.
Психологическое напряжение от таких разговоров, понятно,
росло. Несколько недель мы подвешивали пушки и ждали. И
только к июню страсти стали спадать. Врач полка стал
настаивать, чтобы я ушел в отпуск: нагрузки давали о
себе знать. Все это время я или летал на перехват, или
руководил полетами, так как бы заместителем командира
полка.
16 августа вернулся из отпуска на Сахалин в поселок
Сокол, где располагалась наша часть.
(Позволю себе небольшое авторское отступление. Об
аэродроме, расположенном там, не раз упоминали
зарубежные специалисты, исследовавшие историю "Боинга".
Его существование остается тайной сегодня только для
военной цензуры вычеркнувшей слово "Сокол" в первой
нашей - декабрьской - публикации.
А "рассекретило" этот обьект уже хотя бы то
обстоятельство, что несколько лет назад во время ремонта
гражданского аэропорта Южно-Сахалинска военные
действительно любезно предоставили возможность
пользоваться "Соколом" Аэрофлоту. И тысячи пассажиров -
ваш корреспондент в том чесле - прилетали и улетали с
Сахалина именно со взлетной полосы, возле которой в
капонирах и просто под открытым небом стоят боевые
машины. Тоже, к слову, марок давно не секретных).
- В это время, - продолжает рассказ Осипович, - полк
переходил на МиГ-23 и МиГ-31. Летчики переучивались,
одна эскадрилья улетела. И народу в полку оставалось
мало. У меня еще было в запасе несколько дней отпуска,
но командир попросил выйти пораньше, до окончания срока.
За четыре летные смены я "ввелся" (вошел в дело) и
попросился на ночные полеты. Мне было удобно ночью
дежурить. Тем более что 1 сентября меня пригласили в
школу, в которой сын учился в первом, а дочь - в восьмом
классе. Надо было выступить на уроке мира.
Как обычно, 31 августа заступил на дежурство. Был тогда
старшим и сам себя назначил в третью готовность. Первая
- это когда летчик в самолете сидит. Вторая - одет в
костюм. А третья - разрешается находиться без костюма,
но в случае чего обязан в течение десяти минут занять
место в самолете
Принял дежурство, доложил наверх. Затем поужинали. Я
посмотрел телевизор и задремал. Около четырех тридцати
встал, чтобы проверить караул. Только оделся - звонок!
Трубку поднял лейтенант Астахов, выслушал и что-то
невнятно мне бормочет. Наконец я разобрал: "Вам, -
говорит, - готовность номер один".
Я пошел к самолету, на ходу соображая: "Почему
готовность дана мне? Ведь есть уже в готовности молодой
летчик...".
Но тем не менее быстро занял место в кабине самолета,
доложил об этом.
Мне подтвердили приказ - быть в готовности.
А время шло, новых команд - не поступало. Вдруг смотрю:
еще один самолет расчехляют. Что такое? Обычно
американцы начинали шебуршить после одиннадцати, сейчас
же для них такая рань...
В шестом часу (время, естественно, местное) дают наконец
мне команду - "воздух". Я запустил двигатель, включил
фару, так как полоса еще не была освещена, и стал
выруливать.
Мне передали курс - море. Быстро набрал указанные восемь
с половиной тысяч метров - и пошлепал. Я почему-то был
уверен: наши пустили контрольную цель, чтобы проверить
дежурные средства. Потренировать нас. А меня подняли как
наиболее опытного.
Прошло уже восемь минут полета. Вдруг штурман наведения
передает:
"Впереди цель! Самолет-нарушитель режима полета. Идет
встречным курсом".
Однако ППС(передняя полусфера) почему-то не наводит мою
машину на эту цель. Вскоре мне сообщают новую команду:
"Будем наводить заднюю полусферу."
Делать нечего. Ложусь на обратный курс. И, получив
поправки в высоте, иду за нарушителем. Погода тогда была
нормальная. Сквозь редкие облака я вскоре увидел
самолет-нарушитель. Что значит увидел? Разглядел впереди
летящую точку размером от двух до трех сантиметров.
Мигалки у нее были включены.
- О чем вы подумали в тот момент?
- Да ни о чем. Был азарт! И позже, как меня ни просили
восстановить все происходившее в небе по секундам, я до
деталей не смог.
Что такое летчик-истребитель? Это вроде как овчарка,
которую все время натаскивают на чужого. Я видел, что
впереди идет тот самый - чужой. Я же не инспектор ГАИ,
который может остановить нарушителя и потребовать
документы! Я шел следом, чтобы пресечь полет. Первое,
что я должен был сделать, посадить его. А если не будет
подчиняться, любой ценой обезвредить. Других мыслей у
меня просто не могло быть. Все остаьное, что мне потом
довелось услышать, - лирика. И не более.
Так вот, приблизившись, я захватил его радиолокационным
прицелом. Тут же загорелись головки захвата ракет.
У чуждого самолета скорость была под тысячу километров в
час. У меня - больше. Пришлось сравнивать скорости.
Зависнув на удалении от него в тринадцать километров, я
доложил: "Цель - в захвате. Иду за ней. Что делать?"
Но штурман наведения вдруг стал переспрашивать меня:
курс, высота цели... Хотя все должно быть наоборот! И
только позже выяснилось: мы оба шли в зоне невидимости,
о существовании которой и не догадывались..
- Какое-то время мы ни тебя, ни его не видели, -
обьяснил мне на земле штурман.
Наконец, подлетели к Сахалину. И тогда штурман
командует:
- Цель нарушила государственную границу. Цель
уничтожить...
Прервем тут рассказ летчика и вновь предоставим слово
нашему нью йоркскому корреспонденту Александру Шальневу.
Он передал в редакцию документ, который до сих пор не
публиковался в нашей стране, хотя был представлен
мировой общественности семь с лишним лет (!) тому назад.
Речь - о записи переговоров летчиков советских
истребителей, брошенных на перехват южнокорейского
"Боинга".
Запись эта, по нашим сведениям, была сделана японскими
силами обороны. Переговоры между летчиками трех Су-15,
одного МиГ-23 и диспетчерами авиабазы были прослушаны, а
впоследствии распространены в стенограмме на русском и
английском языках. Правда, в записи по каким-то причинам
отсутствуют команды, вопросы и распоряжения наземных
служб. Но, как утверждала в свое время Джин Киркпатрик,
представитель США в ООН, "из записи ничего не вырезано.
Запись эта была сделана на реагирующем на голос
записывающем аппарате и потому охватывает только тот
период, когда был слышен разговор".
Но если даже команд с земли почему-то не было слышно, по
реакции летчиков можно получить представление, какими
команды эти были.
Мне не станем приводить всю стенограмму полностью -
слишком многое в ней останется читателю непонятным. Но
чтобы помочь составить представление о том, какого рода
перед нами документ, опубликуем в репортаже небольшие
фрагменты из первой части переговоров, которые начали
фиксироваться японскими приборами в 17.56 по Гринвичу 31
августа, когда до гибели самолета оставалось полчаса.
Но предже обьясню значение некоторых слов. "Мигалка" -
проблесковый огонь для опознания при маневре в воздухе:
АНО - принятое сокращение - авиационные навигационные
огни: З.Г. - световое табло, показывающее запас
горючего. Многоточием отмечены места, где пропущен голос
земли. Итак, фрагменты стенограммы:
..
- Спецсистему включать?
- Понятно.
- 163. Ему нужно сбрасывать подвески.
- Да, она развернулась.
- Цель у меня слева под 80 уже.
...
- Понял. Она с мигалкой идет, с мигалкой.
...
- Курс цели пока прежний, 240.
- Выполняю.
- В захвате иду.
- Kурс цели 240.
- Повторите азимут.
- 1001 с "Карнавала". Азимут 45, удаление 60?
- "Депутат" меня наблюдает.
- "Депутат" запрашивает: цель наблюдаете или нет?
- Наблюдаете?
- 805-го спрашиваете?
- Кто запрашивает 805-го?
- Наблюдаю.
- "Kарнавал" не наблюдает.
...
- АНО говорит: мигалка горит.
- Вас понял. У меня 7 с половиной, с курсом 230.
- Сближаюсь с целью.
- Время не выйдет.
...
- Иду сзади цели на удалении 25, наблюдаете?
- Елки-палки, я иду, значит, у меня з.г. горит уже.
...
- Надо подходить к нему.
- Включаю захват, подхожу я к нему.
...
В каком-то месте этих переговоров вместо нашего
многоточия и была принята Геннадием та самая команда -
"Цель уничтожить".
Впрочем, после того заседания Совета Безопасности ООН
экспертами (в том числе и американскими) не раз
высказывались сомнения: насколько точно расшифрована и
воспроизведена в русской стенограмме запись переговоров?
Кроме того, не было общего мнения относительно значения
некоторых из терминов, которые встречаются в
стенограмме. Речь в первую очередь о "мигалке".
Что имел в виду летчик нашего истребителя, когда
говорил, что "цель с мигалкой"? Ведь советская
официальная версия состояла в том, что "Боинг-747" шел
вообще без опознавательных огней...
Конечно, было бы важно опубликовать свою советскую,
стенограмму, сделанную с нашей собственной записи - с
записи и того, в частности, что говорилсь диспетчерами.
Опубликовать вместе с комментариями тех, кому предельно
ясно значение каждого слова, каждого междометия в
переговорах летчиков. Но, увы...
Хотя, как рассказывал нашему корреспонденту военный,
пожелавший остаться неизвестным, советская запись
переговоров после инцидента подчищалась и подвергалась
косметической обработке (переписывалась якобы при
включенной электробритве, которая создавала "нужные"
шумы), а потому не вызывает абсолютного доверия. Как бы
то ни было, даже и в таком виде она представляла бы
большой интерес. Равно как и стенограмма записей тех
переговоров, которые велись между пилотами "Боинга" и
наземными службами Америки и Японии.
...А в сахалинском небе продолжали свой полет гигантский
"Джамбо" Боинг-747 и Су-15. До пуска ракет по цели
оставались минуты.
Часть 4
Итак, пилот Су-15 Геннадий Осипович получил с земли
команду:
- Цель нарушила государственную границу. Цель -
уничтожить.
- Я включил форсаж, - рассказывает подполковник в
отставке, - головки ракет замигали. И вдруг в наушниках:
- Отставить уничтожение! Выйти на высоту цели и
принудить ее к посадке.
A я уже снизу к нарушителю подхожу. Уравняв скорость,
стал мигать. Но он не реагирует.
- Дайте предупредительные очереди, - несется с земли.
Дал четыре очереди, израсходовал более двухсот снарядов.
Да что толку! Ведь у меня - бронебойные, а не
зажигательные. И вряд ли их кто вообще может увидеть...
- Но ведь было сообщено нашим газетами, цитировавшими
"официальные источники", что сделали предупредительные
выстрели именно зажигательными - светящимися,
трассирующими - снарядами...
- Это - неправда. Таких зарядов у меня просто не было.
Поэтому и выпустил бронебойные.
- Но в таком случае вас действительно (а именно это
утверждают зарубежные специалисты) не могли видеть
пилоты чужого самолета?
- В том, что меня заметили, я не сомневаюсь. На мои
мигания обратили внимание. Реакция пилотов была
однозначна - они вскоре снизили скорость. Теперь шли уже
около 400 километров в час. А у меня более 400 - с
меньшей скоростью я просто не мог идти. Расчет, на мой
взгляд, у нарушителя был прост: если я не пожелаю
свалиться в штопор, то буду вынужден проскочить их. Что
и получилось... Мы уже пролетали остров: он узкий в этом
месте. И цель вот-вот могла уйти от меня. А в это время
с земли несется:
- Цель - уничтожить!...
Легко сказать - уничтожить. Но как? Пушками?! Но я уже
израсходовал 243 снаряда. Таранить? Всегда относился к
таким штукам плохо. Таран - это последний шанс. Успел
даже прокрутить на всякий случай свой маневр - заберусь
сверху и сяду на него. Но потом сама собой явилась мысль
- я провалился на 2 тысячи вниз... Форсаж. Включил
ракеты и навскидку повел носом. Получилось! Вижу: есть
захват.
(В этом напряженном месте я остановлюсь - вынужден
извиниться перед читателями: в прошлом материале прошла
досадная неточность. Впрочем, об их возможности я
предупреждал - дело "Боинга" крайне сложно, бытует масса
трактовок событий. Итак, Геннадий Осипович, которому на
экспертизу были переданы стенограммы радиоперехвата,
поймал нас на ошибке:
- З.Г. - это не запас горючего, как вы написали, это -
"захват головок". Проще говоря, З.Г. значит, что ракеты
нацелены на обьект.
Что же касается достоверности куска стенограммы,
опубликованного "Известиями", летчик заявил: она, по
всей вероятности, соответствует действительности. Во
всяком случае свои реплики он в ней узнавал).
- Первая ракета ушла, когда удаление между нами, -
продолжает рассказ пилот-перехватчик, - было в 5
километров. Только теперь я смог по-настоящему
рассмотреть нарушителя. Он был больше Ил-76, а по
очертаниям чем-то напоминал Ту-16. Беда всех советских
летчиков в том, что мы не изучаем гражданские машины
иностранных компаний. Я знал все военные самолеты, все
разведывательные... Но этот не был похож ни на один из
них...
- У вас были в тот момент сомнения в правомерности своих
действий?
- Ни минуту я не думал, что могу сбить пассажирский
самолет. Все что угодно, но только не это! Разве мог я
допустить, что гонялся за "Боингом"?.. Теперь я видел:
передо мной большой самолет с включенными огнями и
мигалками...
...Первая ракета попала ему под хвост. Вспыхнуло желтое
пламя. Вторая - снесла половину левого крыла. Тут же
погасли огни и мигалки...
А в это время в воздухе стоял невообразимый галдеж.
Помню, следом за мной тянулся МиГ-23. У него были
подвесные баки, и он не мог идти быстро. Так его летчик
все время верещал:
- Наблюдаю воздушный бой! Какой бой он видит? Мне трудно
было понять. (Быть может, именно эта фраза, записанная
на пленку японских специалистов, и ввела в заблуждение
многих исследователей трагедии?.. Пока это невозможно
доказать. - Авт.). Но после того, как все погасло у
нарушителя, я отвалил вправо и услышал, что "мигаря"
зачем-то наводят.
Штурман:
- Цель идет на снижение.
А он кричит:
- Не вижу.
Его снова наводят:
- Цель идет на снижение. Высота цели - 5 тысяч метров.
- Не вижу.
И вдруг:
- Цель с экрана исчезла.
Я еще подумал: машина, подбитая мной, оказалась живучей.
Потом мне говорили - это случайность, что "Боинг" рухнул
от двух ракет. Чтобы его завалить, нужно не менее семи
ракет того типа, что были у меня на Су-15.
Возвращаясь, посмотрел на приборы. У меня уже горел
"окурок" - показатель аварийного остатка топлива.
Керосина оставалось на десять минут полета. А чтобы
попасть на свой аэродром, надо было еще 150 километров
преодолеть. Наконец подлетел к себе, а аэродром как
назло "выносом" - туманом с моря - прикрыло. Но кое-как
сел...
- Как вас встретили?
- Как героя. Весь полк встречал! Молодежь смотрела на
меня с завистью. А старики сразу взяли на абордаж -
ставь бутылку!.. Помню: инженер полка обнял, руку трясет
и кричит - все сработало, молодец! Словом было
ликование. Ведь не каждый день нарушителя удается
"завалить". Правда, уже на земле у меня возникло
какое-то непонятное ощущение. И когда позвонил командир
соединения - полковник Корнухов, я поинтересовался на
всякий случай: не наш ли был?
- Нет, - ответил он. - Был иностранец, так что верти
дырку в погонах для новой звездочки.
Все это было утром 1 сентября.
А потом началось невообразимое. Прилетела комиссия. На
меня все вдруг стали смотреть как на сукиного сына.
Разумеется, кроме полковых ребят.
- А ты знал, что на борту было 260 пассажиров? -
спрашивали меня.
Этот вопрос потом слышал не раз. Уже позже много раз
прокручивал в голове ту ситуацию. И могу честно сказать:
не было у меня мысли о том, что летит впереди
пассажирский самолет. Я видел перед собой нарушителя
границы, которого надо уничтожить. За время службы много
раз поднимался на перехват, мечтал о такой ситуации.
Знал, если нарушитель появится, я его не упущу.
Даже сон за несколько лет до этого видел, который был
очень похож на то, что произошло в действительности. Так
что не упустить нарушителя - это, если хотите, суть
летчика-перехватчика.
Все разговоры о гражданском самолете были, повторю,
потом. А в воздухе был нарушитель. Я свои
радиопереговоры помню наизусть - да и вы мне часть их
вот сейчас показали... Посмотрите: в них нет и намека на
то, что в самолете могут сидеть пассажиры.
- И все же у вас возникли проблемы...
- Перестраховщиков у нас в стране везде достаточно.
Армия - не исключение. А тут такое громкое дело! Я и
раньше слышал, что когда при Хрущеве наш летчик сбил
американский RB-47, то его сначала поместили в кутузку.
Только когда разобрались, выпустили.
И тут все ждали решения правительства. Так что я ко
всему был готов. Но вскоре позвонил министр обороны
Устинов, и все, словно по команде, снова заулыбались.
Сразу же прилетели корреспонденты Центрального
телевидения. Злые, как черти: на Кубу должны были
лететь, а тут я со своим "Боингом"...
"Сверху" мне спустили "либретто" - текст, который я
должен был озвучивать перед камерой. Я стал его читать.
Но телевизионщик - Александр Тихомиров - морщится: не
пойдет. Нужна "импровизация".
Я попросил паузу. Пошел к техникам. Выпил станкан водки.
И стал говорить - про урок мира, про атомную бомбу...
Сейчас так складно не смог бы.
А потом мне предложили переехать к новому месту службы.
Я попросился туда, где начинал летать, где женился. Меня
там все знали, я знал многих. Главком авиации дал мне
свой самолет. И я, как белый человек, перелетел через
всю страну к новому месту службы.
Прилетел. А тут ажиотаж - интересно людям со мной
поговорить. Это сейчас все тихо. А тогда... Даже стихи
были: "Парень с востока - бьет жестоко..."
Вообще "Боинг" тот здорово помог. И квартира нашлась, и
все прочее. Однажды прихожу к начальнику, в чьем ведении
телефоны. Кладу рапорт с просьбой установить в квартире
телефон. А он мне:
- Ты что, командир, с луны свалился? У нас очередь на
пять лет вперед!
А потом вдруг, спохватившись:
- Погоди, ты кто? Тот самый? Завтра же приноси деньги.
Будет тебе телефон.
Грустно теперь вспоминать об этом...
- Геннадий, а из-за чего вы ушли в запас?
- Уже после "Боинга" во время перегона истребителя с
завода остановился в полете двигатель. Внизу - склады
боеприпасов. Но я успел отвернуть самолет в сторону.
Однако катапультироваться пришлось уже с малой высоты.
Повредил позвоночник. Почти год пятки отходили. Летать
по здоровью после того случая не мог. А если не летать,
то что эта за жизнь? Начальник склада - не мое
призвание. Поэтому уволился в запас по выслуге лет.
Далекие от авиации люди не понимают моего решения,
смеются: мол, морда у тебя - во...
- Вы говорили о перестраховщиках, о "либретто" вашего
телевыступления. Что под этим подразумеваете?
- Меня удивила несолидность некоторых крупных
начальников. Ведь по большому счету, в этом я не
сомневаюсь и сейчас, мы были правы. В течение двух с
половиной часов чужой самолет находился в нашем
воздушном пространстве, проделал за это время путь
длинюю более двух тысяч километров.
Все диспетчерские службы иностранных государств словно
воды в рот набрали - молчат. Что прикажете делать в той
ситуации? Сидеть сложа руки? Сбили законно. Но потом
стали лгать по мелочам: самолет, мол, шел без огней и
мигалок, что были предупредительные выстрелы
трассирующими снарядами, что я вел с ним радиопереговоры
или пытался это сделать на аварийной частоте 121,5 мГц.
Да не было у меня для этого времени! Поймите, чтобы
выйти на эту частоту, я должен был перестроиться.
Значит, потерять связь с землей. Убежден - мы слишком
хотели выглядеть в этой истории красиво и в результате -
переусердствовали...
Что касается меня, то я выполнил долг до конца. И,
окажись я в той ситуации снова (если, понятно, речь
будет идти не о гражданском самолете с пассажирами на
борту, а о нарушителе), сделаю все для того, чтобы
пресечь его полет. Так воспитывался, этому обучался на
всю жизнь. И это, поверьте, не бахвальство.
- Вас наградили за тот случай?
- Нет. Кто-то из моих сослуживцев получил повышение по
службе, кто-то - орден. А я - ничего. Но не во том
дело...
- Чем занимаетесь сегодня?
- Чем может заниматься пенсионер? Купил клочок земли.
Построил дом. Выращиваю клубнику. И жду внука. Дочка
обещала к лету... Мечтаю подарить ему мундир - это все,
что осталось у меня от авиации. А еще я жду, когда же
будет рассказана правда о "Боинге", о том, как могло
случиться, что он очутился над нашей территорией, с
какой целью он летел? И еще: был ли найден черный ящик?!
И если да, то о чем там записи? Не праздное это
любопытство, а необходимость, чтобы больше такие ошибки
не повторялись.
Я, между прочим, еще на Сахалине слышал, что наши нашли
"Боинг". И даже обследовали. Но людей там никто не
видел. Я, впрочем, это обьясняю тем, что в море у
Сахалина водятся рачки, пожирающие все моментально...
Слышал, что нашли только руку в черной перчатке. Может
быть, это рука пилота сбитого мною самолета? Знаете, мне
и сейчас все не верится, что на борту были пассажиры.
Ведь нельзя все списывать на рачков... Что-то же должно
было остаться?.. Я все же сторонник старой версии: это
был самолет-шпион. Во всяком случае, залетел он к нам не
случайно.
* * *
...Последними репликами пилотов в радиопереговорах были:
- Пуск произвел.
- Цель уничтожена.
- Выхожу из атаки...
Было 18 часов 26 минут по Гринвичу.
По данным специалистов, с той высоты, на какой находился
тогда "Боинг-747", подбитый самолет падал в море не
менее десяти минут.
Все пассажиры все эти чудовищные минуты пребывали в
полном сознании: ракетой с нашего истребителя разрушены
двигатель и крыло, но не фюзеляж.
Часть 5.
Подбитый двумя ракетами, самолет падал около десяти
минут. С разрушенным двигателем и отвалившимся крылом,
он совершил, как предполагают, два круга вокруг острова
Монерон и вошел в воду со скоростью примерно равной
звуковой.
Если бы "Боинг" ударился о землю разрушения не были бы
столь значительны, как от удара о воду, утверждают
некоторые специалисты. При ударе о твердую поверхность
смялась бы, конечно, часть фюзеляжа. Остальные же
конструкции самортизировали бы. Ударом же о воду самолет
был буквально разодран в клочья - найденные впоследствии
обломки не превышали размером метра-двух.
Впрочем, я вновь забежал вперед - в те сентябрьские дни,
когда начинал разгораться шумный международный скандал,
шла откровенная пикировка советской и американской
прессы, вопрос о том, как будут выглядеть останки
самолета, еще не поднимался. Два других в основном
занимали страницы газет: где, в чьих водах мог оказаться
сбитый самолет и удастся ли найти черный ящик?
Итак, мы подходим к самой запутанной части истории
"Боинга-747" - истории его поисков.
А запутанной она оказалась прежде всего потому, что все,
творившееся в воде, воздухе и на земле в районе поиска
корейского самолета, было с самого начала погружено в
атмосферу тайны. К поискам, впрочем, привлекли множество
людей - военных, гражданских, представителей служб
разведок и безопасности... Тайна распространялась не
только на все происходящее, она делилась на неравные
доли между участниками событий, что, естественно, еще
больше запутывало ситуацию.
Ну, а репортеру, взявшемуся расследовать те таинственные
события, и сегодня от этого приходится туго: нестыковка
событий отсутствие людей, способных документально
проследить весь ход дел, упоминавшаяся мною
секретность...
Кроме того, немалую роль в усугублении неясности сыграла
и столь привычная, ставшая в стране фирменной,
неразбериха и путаница там, где надо что-то конкретно
сделать (в нашем случае - найти, поднять и сохранить в
тайне). Людей, повторю, было много: от военных до
рыбаков (что делали в районе поиска последние, мне еще
предстоит рассказать).
Кроме того, официальная версия до последних буквально
месяцев никем не опровергалась в СССР, и она гласила:
самолет так и не был найден! И ее, эту версию, надо было
поддерживать несокрушимой и внутри страны, и вне. Вот на
это "гуманитарное" дело и были брошены силы едва ли
меньшие, чем на сами поиски. Да, слои лжи (или
"полуправды") на истории КАЛ-007 накопились за годы
изрядные.
Впрочем, спустя недолгое время наше газеты как бы забыли
о трагедии с южнокорейским самолетом. Не могли мы и
догадываться о том, что вслед за трагедией, случившейся
в дальневосточном небе, на поверхности океана
разыгрывается многолюдный фарс. Для нас, читателей (и
создателей) советских газет, "Боинг" перестал
существовать довольно скоро - просто и незатейливо было
предложено забыть о нем. И лишь немногим "избранным" (в
силу службы) становились известны отголоски
сентябрьского инцидента, который продолжал волновать
западных читателей.
И для меня, как для журналиста, в первое время после
сентябрьского шока, расследование истории "Боинга"
казалось не серьезной работой, а скорее протестом фигуре
умолчания, ибо я не слишком надеялся все правдиво
рассказать, опровергнув "по дороге" официальную версию
Советского правительства. Да и как было уверовать в
свободу слова при тогдашнем режиме и повсеместной
цензуре?..
В то время мои скромные попытки хоть что-то разузнать
выглядели скорее игрой в профессию: не в ту, какой она
демонстрировалась в советском фильме "Журналист", а
скорее в западной версии - "Профессия - репортер".
Как это ни банально звучит, дело решил случай и моя
давняя любовь к Дальнему Востоку. Прилетев в очередной
свой отпуск на Сахалин, в компании друзей, встретился я
с сотрудником - скажу так - "компетентных органов". И он
показал мне пачку фотографий, на которых были
зафиксированы разнообразные предметы. В основном - вещи.
"Вот: с того самого "Боинга", - сказал он. - У нас тут
катавасия с поиском "корейца" только недавно
закончилась. Потом эти вещдоки уничтожать пришлось. Не
все, конечно. Ни трупов, не приборов я не видел.
Вообще-то другие службы этим делом занимались. А вот
куда тряпье девать, и моим коллегам пришлось решать".
"И что?" - робко спросил я.
"Да уничтожили все, что не сдали".
"А что ж там все-таки было?".
"Вот, видишь: вещи разные. Попадались деньги... Ну,
всякая дребедень, какая у пассажиров на международном
рейсе бывает".
Большего с силу специфики профессии он, видимо, сказать
тогда не мог. Но и что было уже что-то.
Те фотографии я в 1984 году получить не сумел. И только
в результате расследования "Известий" в папках с
надписью "Боинг" стали появляться свои вещдоки.
Улетал я с Сахалина уже с твердым намерением докопаться
до истины. Были еще встречи на острове - в Невельске, в
Холмске, разговоры с военными моряками, первые признания
участников событий - прямых и косвенных. Были и
выглядящие сегодня абсурдно, а в те "застольные" годы
вполне естественно, проводы на материк: стол мне накрыли
прямо на капоте черной "Волги" на бетоне "секретного"
аэропорта "Сокол".
Вокруг виднелись те самые "Су" и "МиГи" -
истребители-перехватчики, а в метрах ста от нашей
пирушки шла нервная до боли знакомая каждому пассажиру
Аэрофлота, процедура усаживания в Ту-154. Гражданские
пассажирские машины стояли рядом с военными, и казалось,
все так спокойно, тихо, и не было ночного взлета
Геннадия Осиповича с этой же бетонки, не было
международного скандала, не было двухсот шестидесяти
девяти погубленных жизней.
Шло время, но тема корейского "Боинга" продолжала (время
от времени) появляться: специалисты на Западе строили
догадки и предположения: обнаружен или нет изчезнувший
самолет? Косвенное доказательство того, что он все же бы
найден, появилось спустя приблизительно год после
катастрофы. Им (доказательством) оказалась западная
популярная музыка.
Дело в том, что американские посты радиоперехвата,
размещенные на японском острове Хоккайдо, обнаружили в
передачах советской военной радиостанции Сахалина
записи, которыми развлекали в свое время пассажиров
"Боинга-747" рейса КАЛ-007. После этого радиоперехвата
американские специалисты более настойчиво стали
высказывать предположение - советской стороне удалось -
таки обнаружить остатки самолета и, видимо, снять с него
электронное оборудование. В том числе (они это не
исключали) имеются у советской стороны даже переговоры
между членами экипажа в последние 30 минут полета.
Вновь к СССР стали предьявлять требования предать
обнаруженные материалы огласке. Но, насколько я знаю, мы
стойко стояли на своем и хранили молчание...
Теперь, спустя семь с лишним лет, попробуем все же
восстановить картину тех давних осенних дней.
...Сразу после первой публикации в "Известиях" ко мне
пришел бывший командир подводных обитаемых аппаратов,
которому пришлось в то время быть свидетелем кое-каких
событий, связанных с поисками "Боинга".
Теперь Н.Н. Гребцов работает старшим научным сотрудником
Всесоюзного научно-исследовательского института буровой
техники.
Вот как, по рассказу бывшего подводника, начинались
поиски подбитого самолета-гиганта.
- Я работал тогда на "Спруте" - это водолазное
специализированное судно, которое готовило кадры для
буровых судов. Именно в тот момент (в начале сентября
1983 года) на "Спруте" находились лучшие силы водолазной
службы во главе с Владимиром Васильевичем Захарченко (он
до сих пор возглавляет эту службу). Мы работали в
Баренцевом море, когда пришла радиограмма: "Подготовить
команду в 12 человек". Срочно укомплектовали команду и
стали ждать дальнейших указаний. Нам сказали: людей
снимут со "Спрута" прямо в море.
Это было, кажется, 10 сентября. Я толкался тогда на
мостике, дело затягивалось на несколько часов... Но
оказалось: военные просто ждали, пока стемнеет. Когда
стало достаточно темно, чтобы все тайны были сохранены,
подошел авианесущий корабль "Новороссийск", и с него
взлетел вертолет. Рядом с площадкой для посадки
вертолета есть кабина, мы там притулились - все было
интересно. Раздался позывной, громовой голос с неба,
усиленный судовой рацией:
"Я - Персонаж-1, Я Персонаж-1..."
Потом появился и сам "персонаж" - довольно жуткое для
штатского человека было зрелище: "Ка-32", с полным
вооружением, пилоты - в шлемах. Сразу всех водолазов
взять не смогли, брали по шесть человек. И "компания" -
исчезла. Исчезла надолго, и почти ничего о них не было
известно...
Несколькими днями раньше той ночи, когда под покровом
темноты со "Спрута" уносили в неведомое лучших в стране
водолазов (рекордсменов глубины), раздался телефонный
звонок у начальника Дальневосточного управления
глубоководного бурения. С ним беседовал мой коллега и
спутник по таежным путешествиям хабаровчанин Станислав
Глухов. Вот, что он услышал от А. С. Торчинова:
- Я был в командировке в одном из портов Сахалина, когда
услыхал: сбили "Боинг". Понял - сегодня ночью позвонил
командующий Тихоокеанским флотом. А утром уже на столе
лежала телеграмма руководства Мингазпрома СССР:
"Немедленно выставить буровое судно...". И - никаких
разьяснений. В район поиска послали "Михаила Мирчинка".
Почему именно буровое судно, почему "Мирчинк"? Как мне
во время расследования, проводимого "Известиями",
обьяснили знающие люди, для того чтобы найти самолет,
необходим был такой корабль, который мог не только очень
точно определять свои координаты, но и обладал бы
способностью "позиционировать", то есть стоять в
заданной точке. Таких, как "Мирчинк", по заказу нашей
страны было сделано в Скандинавии всего три. И именно
последний оказался в тот момент ближе всего к району
поиска.
Ну, а мурманских водолазов вызвали потому, что все три
судна вводились в строй в Мурманске, да и лучшие
специалисты трудились именно там. А без них дело у
военных явно не клеилось: довольно скоро обнаружилось,
что военно-морской флот, который принялся за
поставленную секретную задачу, не обладает необходимыми
средствами обнаружения, необходимым снаряжением, даже с
точки зрения мировой практики довольно известными и
широко распространенными.
Это звучит тем более странно, если иметь в виду, что, в
те годы отказа военным ни в чем не было, а средства в
снаряжение вкладывались огромные. Но оборудование, даже
если и было в наличии, как уверяют сами военные,
находилось "не в строю".
Что касается водолазов, то подводно-спасательная служба,
разумеется, есть и у военных. Но максимальная глубина их
погружения не превышает 160 метров. Да и находиться под
водой с тем снаряжением, которым располагают вооруженные
силы, можно не более 15-20 минут. А работы, судя по
всему, предстояли длительные.
Так вот, поняв, что своими силами не справиться, люди в
форме стали привлекать в район поиска всех, кого только
можно. А им, как известно, можно многое. Все события
происходили на небольшой акватории, на границе
12-мильной зоны - ведь самолет упал в океан совсем
недалеко от этой линии, невидимой границы пограничной
акватории и нейтральных вод. Как утверждают - примерно
на 11-й миле.
К ней, к этой точке на карте, со всех сторон подбирались
суда - со стороны наших берегов советские, из
нейтральных вод - американские, японские... По словам
самых сдержанных очевидцев, набралось их в конце концов
несколько десятков. Менее осторожные называют цифры 70,
а то и 100.
В этой морской "толкучке" люди были озабочены разными
целями: одни искали, другие подглядывали, третьи -
прятали найденное, путали следы...
Часть 6
Итак, Японское море. Рядом - "Вход" в Татарский пролив,
остров Монерон. По воспоминаниям очевидцев, погода в ту
осень стояла хорошая, ясное небо, зелено-голубая вода.
Штормило лишь изредка.
И совершенно непривычная для здешних мест картина:
столпотворение судов на воде.
То, что происходило в водной глади, лучше всего было
видно с воздуха, в котором также царило необычное
оживление.
Но рассказ очевидца тех событий мне придется привести с
такими купюрами, чтобы трудно было понять его должность:
такова настоятельная просьба бывшего участника
спецработ, нынешнего пенсионера. (Что ж, с этим фактом -
отказом назвать свою фамилию в печати - во время
проведенного расследования мне пришлось столкнуться не
раз. Тайна - на то и тайна, чтобы сохраняться
практически единственным известным у нас в стране
способом - страхом. Увы, успешно).
- Никаких обязательств молчать, впрочем, я не давал. За
исключением общих. Да и мне трудно сейчас распознать:
что является военным секретом, что - нет? Я пенсионер,
но даже таких, как Калугин, лишают пенсии, а я себе
этакой доблести позволить не могу.
Впрочем, о "Боинге". Уже 5 сентября меня срочно отозвали
с места работы. Там - "на базе" - не оказалось летчика,
подготовленного к полетам над морем. И мне доверили
трудиться с государственной комиссией по расследованию.
Это я обеспечивал их перевозку и поиск плавающих
обломков в течение двадцати дней кряду...
Летал - на вертолете. А по берегу же ходили наряды,
собирали то, что море выбрасывало.
Во время поисков летало все, что только могло летать, -
десятки самолетов и вертолетов. И ВВС, и морская
авиация, и те, что с материка поспевали... А в
нейтральных водах ходили японские суда (их патрульные
катера оборудованы вертолетами), корейские суда,
американские, вроде бы даже английские корабли. Не
поверите: всего - больше сотни.
В один из дней я наблюдал внизу много южнокорейских
судов, все в цветах. Устроили они на воде что-то вроде
похоронного обряда.
Были случаи, когда иностранные суда забирались в наши
территориальные воды - ну, там четкую границу по воде не
проведешь. В частности, шалил американский фрегат. Я на
этот фрегат нарвался в тумане, едва успел отвернуть.
Видел людей в рубке. Могли, конечно, и меня сбить.
Однажды чуть не столкнулся с "Орионом" - большой самолет
типа Ил-18, специально для морского патрулирования.
Летал, повторю, ежедневно. Комиссию возил из
Южно-Сахалинска в Невельск. Получал от них новые
задания, патрулировал. Все, что находили, доставляли
обратно же в Невельск.
(Существовал особый штаб и на большом противолодочном
корабле "Петропавловск". По данным "Известий", в
руководство которого входили два контр-адмирала. Отмечу,
впрочем, что разных секретных штабов было создано тогда
немало. Еще важнейший момент, к штабу, расположенному в
городе Невельске, были прикомандированы, кроме
представителей командования ВВС, еще и спецы из
министерства авиационной промышленности.
Последнее легко обьяснить тем, что сюда поступали
различные приборы со сбитого "Боинга". Их необходимо
было сортировать, определять - есть ли на официально
"шпионском" самолете разведывательная аппаратура? -
АВТ.).
Кто-то из членов комиссии почти постоянно торчал у меня
на борту, - продолжает рассказ инкогнито. - Мы или сами
пытались обнаружить обломки, или наводили катера. Берег
прочесывали пограничные наряды. Все найденное на воде и
на земле актировалсь, грузили в мешки и - ко мне на
борт. Поэтому я знаю, что там было - ничего особенного.
А теперь хочу высказать свою догадку. Я не думаю, чтобы
"Боинг" совершал разведывательный полет. Можно же было
проскочить быстро на истребителе, его бы и не догнали -
не всех же у нас догоняют. А еще в те дни такие
разговоры слышать приходилось: что был летчик, который
отказался сбивать этот самый "Боинг". И если это правда,
то это поступок, который не каждый совершит. Но я говорю
об этом, как о направлении ваших поисков, поскольку слух
такой был... (Расследованием нашей газеты такие данные
не подтверждаются. АВТ.).
...Итак, в районе поиска летают вертолеты и самолеты,
берега прочесывают пограничники, плавают десятки судов.
Среди них множество рыболовных: с Камчатки, из
приморского края, с Сахалина. Как и зачем они там
оказались? На эти вопросы пытаются ответить Станиславу
Глухову и капитаны рыболовных судов.
Николай Сергеевич Антонов, капитан Холмской базы
океанического рыболовства:
- В район поисков я попал на пятый-шестой день после
падения "Боинга". Можно сказать случайно. Меня направили
на БМРТ "Каренгу" (большой морозильный траулер)
подменить капитана. Там уже много судов было - и
военных, и рыболовецких. Рыбацких судов - 15-20. Бросали
тралы, гребенкой прочесывали. Грунт был тяжелый - тралы
рвались. Ну а рыбы в этом месте отродясь не ловили...
Тем экипажам, что сняли в район поиска с промысла,
платили по среднесдельному, а тем кого прислали из
портов, - 100 процентов оклада. Однако кривотолков среди
рыбаков не было...
Все внешне происходило, как в обычной рыболовной
экспедиции траление, ежедневные доклады о выловах в
"Дальрыбу". Но на самом деле шла операция прикрытия: под
видом рыболовства мы не подпускали иностранцев -
японские и американские суда к месту поисков. Особенно,
когда наткнулись наконец на "Боинг".
Это был отвлекающий маневр, мол, мы - мирные рыбаки...
Так и "тралили" вокруг "Мирчинка", который стоял на
точке - над обломками найденного самолета... Главное
было, кто первым, мы или американцы с японцами, нащупает
точку, где лежит "Боинг". Вот мы и не подпускали к
"Мирчинку" ближе, чем на полмили, их суда.
Иван Варфоломеевич Шайдуров, капитан:
- Отправили меня в район поисков "участвовать в
тралении", назначили начальником "экспедиции". Конечно,
никакой там рыбы и быть не могло! А нагнали туда судов и
"Камчатрыбпрома", и "Приморрыбпрома", от базы активного
морского рыболоства из Находки, наши,
"Сахалинрыбпромовские". Когда я принял экспедицию, то
уже хотя бы плавбазы и малые суда ушли. А то на трех
квадратных милях - не повернуться. Там вопрос стоял так:
создать такую атмосферу, чтобы партнер, точнее,
противник, не попал в круг, где работало буровое судно
"Михаил Мирчинк". Вот мы и барражировали вокруг него,
ходили галсами.
Пробыл я там месяц. 10 ноября расформировали экспедицию.
Фактически все знали: все закончилось, работа завершена.
"Мирчинк" снялся, ушел... Ну а нас еще дня три-четыре
держали: мы делали вид, что работаем... А "Мирчинк"
последнее время стоял на якорях прямо над фюзеляжем
"Боинга"...
Конечно, не только рыбаки были заняты там, чтобы
охранять "Мирчинк" от чужого глаза. Вокруг бурового
судна было достаточно и военных. Вот что рассказывает
бывший матрос спасательного судна - СС-83 Али Бичурин:
- Семь лет назад я служил на флоте на Камчатке. Спустя
пару недель после происшествия (числа не помню) наше
спасательное судно отправилось в Японское море. Дней
тогда мы не считали - служить оставалось еще два года.
В районе поиска мы то дрейфовали, то ходили вокруг
плавающей буровой, чтобы перекрыть дорогу иностранным
кораблям. По международной конвенции при подводных
работах на мачте судна поднимается особый сине-белый
флаг "Альфа", требующий осторожности, тихого хода и
вообще обязывающий посторонние корабли обходить эту зону
стороной, чтобы обезопасить людей под водой. Однако
американцы и японцы постоянно пытались попасть в район
поиска.
Однажды нас напугал американец - в полном тумане без
огней, на скорости он чуть не врезался в наше спассудно.
Вахтенный поднял тревогу, мы выскочили на палубу и
видим: на наш борт быстро надвигается какая-то громада!
Я успел разглядеть свет только на ходовом мостике
американца. Тут он стал отрабатывать назад и, не дойдя
каких-нибудь 10-15 метров отошел от нас задним ходом. Об
этом случае наш командир дал радио на большой
противолодочный корабль "Петропавловск", где находилось
командование.
Как-то раз мы увидели рядом с бортом яркий оранжевый
предмет. Багром зацепили его и подняли - это оказался
радиобуй. Примерно метровой длины поплавок был снабжен
сверху антенной, а снизу - гидроакустическим
устройством. Чей был радиобуй и куда его дели? - мне
неизвестно.
...Да, "Мирчинк", безусловно, был той главной сценой,
где разворачивались основные события. Но в то время, как
"вспомогательные составы" барражировали и дрейфовали
вокруг бурового судна, те, кому предстояло стать
славными действующими лицами, - мурманские водолазы -
слали домой телеграммы. С просьбой: срочно выслать
денег! Их, в спешке и суматохе снятых военным вертолетом
аж с Баренцева моря, поселили в общежитии. И надолго
забыли.
Часть 7.
Итак, в октябре 1983 года, сравнительно небольшая
акватория японского моря неподалеку от острова Монерон
была чрезвычайно оживлена. Сейчас, когда мы наконец
начали считать деньги (том числе и военные расходы),
интересно было бы узнать заодно и стоимость того
спектакля, что разыгрывался в океанских водах и на его
поверхности семь лет назад.
Во что могло обойтись привлечение для рыбцких
инсценировок двух десятков (очевидцы называют эту цифру)
рыболовных судов, то есть использование не армии, а
гражданских лиц и специалистов? Те, кто "ловил рыбу"
недалеко от Монерона, утверждают: зарплату получали
сполна и в своих собственных бухгалтериях. А ведь то,
что происходило, было не операцией военного времени,
когда с затратами в самом деле не считаются. Дело было
всего-навсего в том, чтобы с большим успехом заморочить
своим и чужим голову.
А тем временем водолазы - считается, что подводников
такого класса, как с мурманского "Спрута", в стране не
более 50 человек, - до конца сентября изнывали от
безделья в общежитии близ города Холмска. Об этом
сообщил при встрече нашему корреспонденту Сергею
Мостовщикову начальник водолазной службы
производственного обьединения "Арктиморнефтегазразведка"
Владимир Васильевич Захарченко.
- Когда нас срочно - вертолетом выдернули из моря, со
"Спрута", в Североморск, то сказали: есть срочная работа
на Сахалине, надо ехать туда, а задачу получим на месте.
В чем суть работы - не обьясняли. Тогда мы еще ничего не
знали, газет на "Спруте" не видели...
Только когда сели в военный самолет, за разговорами, по
беспроволочному, как говорят, солдатскому телеграфу
узнали - пассажирский "Боинг" сбили! Пока мы летели в
Москву, уже стало ясно, что, собственно, нам предстоит
сделать. Не знали только, какая там глубина. В Москве к
нам подсели еще два человека из главка, и двинулись мы
дальше - на Сахалин. Все происходило в страшной спешке.
В Южно-Сахалинске нас встретили и отвезли на базу, в
общежитие.
Вот там-то про нас и забыли. Бросили одних до конца
месяца...
Только в конце сентября на военном тральщике доставили
всех нас на буровое судно "Михаил Мирчинк" и официально
обьяснили задачу - искать самолет!
Прервем рассказ Захарченко и обратимся к свидетелю того,
что происходило на "Мирчинк" до того, как туда наконец
привезли водолазов.
...Жан Андреевич Алещенко, как сообщил мне мой
дальневосточный коллега Станислав Глухов, общавшийся с
ним, числился на "Мирчинке" старпомом и действовал там с
10 сентября до конца поисковых работ. По его словам,
"Мирчинк" нашел место падения "Боинга" не сразу - этому
мешала не только неординарность задачи, но и
ведомственная разобщенность. Дело в том, что поиски и
подьем были поручены Военно-Морским Силам, а координаты
того района, в котором бы сбит самолет, знали в ПВО. На
"Мирчинке" находились военные моряки из Советской
Гавани, эксперты из военной авиации, которые помогали по
обломкам сориентироваться.
Эти эксперты опредилили примерный район поиска - он
оказался поначалу довольно большим. После определения
района поиск надо было продолжать уже на дне, на грунте.
Для этого мог быть использован гидролокатор бокового
обзора - буксируемое акустическое устройство с высокой
разрешающей способностью. В результате его работы
получается "картинка", как бы фотография морского дна.
Такого приспособления у военных не оказалось (или оно
было "не в строю"?). ВМФ пробовал этот район прочесывать
тралом - в самом деле, с его помощью достали обломки
самолета. Как потом увидели водолазы, трал проскрежетал
по средней части и растащил "Боинг" километра аж на
полтора. Но и за тот "металл", который был выловлен
тралом со дна, военных, как мне рассказывали, ждали
ордена и медали.
Впрочем, не сделали они главного. Определить, с какого
именно места попал в трал "улов", конечно, было
невозможно.
Выход один - надо было увидеть дно. Продолжим рассказ В.
Захарченко:
- Решили с "Мирчинка" опустить телевизионную камеру и,
волоча ее на буксире, искать... Все это время, пока мы
"отдыхали" в холмске, вот таким способом наши коллеги и
действовали. Но ничего интересного не обнаружили. День
или два мы посмотрели, как иду работы с телекамерой.
Дело, с моей точки зрения, было совершенно
бессмысленное, поскольку ширина полосы поиска (при той
прозрачности воды) метра три. Что такое в море три
метра?..
Тогда мы предложили спускать водолазный колокол с живыми
наблюдателями. Сажали туда четырех операторов. Один
смотрел вперед, второй вправо, третий - влево, четвртый
- вниз, прямо под колокол. Ширина полосы поиска сразу
увеличилась до пятнадцати метров. Стали четко определять
место - поставили акустический датчик.
Глубина там был 174 метра. Грунт ровный, плотный - песок
и мелкая ракушка. Безо всяких перепадов глубины.
И буквально на третий день мы нашли самолет.
У меня было представление такое, что он будет целый. Ну,
может, чуть покореженный.. Водолазы зайдут внутрь этого
самолета и все увидят, что там есть. Но на самом деле он
был очень сильно разрушен - разнесен, что называется, в
щепки. Самое крупное, что мы увидели, - несущие
конструкции, особо прочные - длина полтора два метра,
ширина - 50 - 60 сантиметров. А остальное - разбито на
мелкие кусочки...
Кроме обломков самолета, было там много вещей - из тех,
что обычно пассажиры сдают в багаж. Одежда была,
документы, портмоне, сумочки дамские... В костюмах, в
плащах - находили документы. Нам было велено поднимать
их. Поднимали наверх и вещи - не всю одежду, а ту, из
которой сложно доставать документы на глубине. Паспорта,
повторю, находили, студенческие билеты...
Все это забирали представители морского флота и тут же
передавали на БПК "Севастополь" (большой противолодочный
корабль - Авт.). Мы не делали ни описаний того, что
нашли, ни перечня. Ничего такого... Просто отдавали все
найденное военным.
В конце работы ухитрились ребята снять фильм - у нас
была телевизионная камера. Мы прошли над всеми этими
останками самолета, весь его засняли. Но фильм пришлось
отдать, его в Москву увезли. Куда? Не знаю. Мир не без
добрых людей - кому-то не понравилось, что мы снимаем,
вот и настучали. Вызвали нас и велели отдать. Мы -
отдали.
(Если снятая водолазами лента сохранилась в архивах
"компетентных органов" - то это сенсация! Ибо тогда
появляются на свет для международной экспертизы поистине
уникальные кадры. Впрочем, о том, какие - по нашим
данным - документы и вещественные доказательства могут
храниться до сего дня в секретных архивах, я попытаюсь
рассказать попозже).
- У нас было несколько задач, - говорит Захарченко. -
Первое - подьем документов. Любых! бумаги, которые
обнаружили, все собирали и поднимали наверх. Второе -
искать детали радиоаппаратуры. Блоки, саму аппаратуру и
так далее... Да, поднимали и сдавали все, вплоть до
плейеров, - знаете такие магнитофоны для любителей. У
нас в России их тогда совсем не было...
Поднимали также ленты от вычислительных машин и
магнитофонные. Они такие распущенные, перепутанные были.
Собирали всякие блоки, ящики, коробки... Спускали сверху
- с борта "Мирчинка" - специальную корзину, и водолазы в
нее все складывали. Разгружали эту корзину и все, что
доставали со дна, на оцепленной палубе, куда никого не
пускали. А разбирали находки люди в штатском, но - с
короткими стрижками. (Этих - стриженных, но без формы, -
вообще довольно много было). Oни и отбирали - что им
нужно, упаковывали и отправляли на берег. А оттуда - в
Москву.
А 28 октября или 29-гo сказали: "Все, ребята, хватит..."
Но самое главное - это не то, что мы там видели, а чего
не видели - водолазы практически не обнаружили
человеческих трупов, останков...
В ходе этого журналистского расследования мы встретились
не только с В. Захарченко, руководившим работами
подводников. Беседовали и с теми, кто по 6 - 8 часов в
сутки проводил под водой. Назову ребят - Григорий
Матвеенко, Вадим Кондрабаев, В. К-ов.
Сейчас самое время ознакомить читателя с фрагментом
стенограммы их рассказа. Однако хочу заметить, что
рассказ этот - абсолютно документальные признания,
впервые в мире появляющиеся на страницах печати. Я не
стал никаким образом текст причесывать: пусть ребята
говорят, что говорят, вспоминают, как вспоминают,
Поэтому некоторые шокирующие подробности неизбежны. В
конце концов речь идет о жизни 269 человек. Точнее, об
их смерти.
- Мало... Если верить, что там, на самолете, было двести
с лишним человек... Мы думали, что сейчас опустимся и
увидим кладбище... Но... День нет, другой нет...
Освоились. Я когда в первый раз останки увидел, то
удивился, а не испугался. А потом косточки все-таки
встречал. Две...
В руки взял... Позже кожу человеческую видел с волосами,
как скальп. Волосы черные такие... но все это при
прикосновении - развалилось... Видел кисть, по-моему, в
перчатке. А еще, помнишь, туловище мы видели без головы,
одетое в куртку. А снизу куртки извивались в воде белые
нити - видимо, остатки внутренностей...
- Я не пропускал ни одного спуска. У меня совершенно
четкое впечатление: самолет был начинен мусором, и людей
скорее всего не было там. Почему? Ну, вот если
разбивается самолет, даже - маленький. Как правило,
должны оставаться чемоданы, сумочки, хотя бы- ручки от
чемоданов... А там было такое, что, я считаю, не должны
везти в самолете нормальные люди.
Ну, скажем, рулон амальгамы - как с помойки... Одежда
вся, как со свалки - из нее вырваны куски. Или как будто
простреленная - пробита во многих местах. Я лично
никаких останков не встречал.
- Мы же месяц почти работали! И - практически ничего.
Мало было и носильных вещей - курток там, плащей, туфель
- очень мало. А то, что находили, - какое-то рванье! Вот
нашли, скажем, россыпь пудрениц. Они остались целыми,
открывались. Но, что странно, у всех - разбитые внутри
зеркальца. Пластмассовые корпуса абсолютно целые, а
зеркальца - все разбитые. Или зонты: все в чехлах, в
целых чехлах - даже не надорванных. А сами - измятые,
нерабочие... Ножи, вилки покореженные. Это какой же силы
удар должен был быть?!.
Признаюсь: этот поворот в разговоре с водолазами был для
журналиста полной неожиданностью. Понятно, почему не
хочется верить в то, что на борту корейского
"Боинга-747" находились 269 пассажиров, летчику, его
сбившему. Но водолазы?! Они ведь единственные очевидцы,
в полном смысле этого слова, того, чем закончилась
трагедия в небе. А ведь были, были в прессе разговоры о
том, что самолет этот двигался в дальневосточном небе
совершенно пустой. Что вся история КАЛ-007 - чудовищная
мистификация и фальсификация.
Похоже, что к такому же выводу пришли и водолазы. Но...
Часть 8.
Итак, мы остановились на том, что водолазы -
единственные, кто работал непосредственно среди останков
самолета, - склонны считать, что пассажиров на
пассажирском "Боинге" могло и не быть. Во всяком случае
в таком количестве. Я уверен: не только для нас,
журналистов "Известий", такой поворот расследования был
неожиданностью.
И не случайно первая западная дезинформация, которая
прошла после декабрьской статьи, написанной совместно с
Александром Шальневым, была именно о том, что "на
Сахалине в специальном крематории трупы были
уничтожены". И, как эхо "Сенсации", среди звонков,
обращений моих коллег из США, Японии, Кореи, Франции и
других стран едва ли не первый вопрос: удалось ли вам
установить место нахождения тел?
Тема - что стало с людьми и были ли они вообще на том
роковом самолете? - требует особой деликатности, и мне,
признаюсь, именно об этом писать труднее всего. Но -
необходимо.
Прежде всего скажу: сами водолазы колеблются, стараются
избегать категоричных ответов. Вот, например, слова
руководителя мурманской команды подводников В.
Захарченко:
- Ну, брюки мы находили с дырками на коленях, пояс -
тоже вырван, а все остальное - целое. О чем-то это
говорит? В этих брюках, наверное, сидел человек...
Потом, когда вернулись в Мурманск, стали читать газеты -
нам-то было особенно интересно, что пишут. Я тогда думал
- нельзя же имитировать смерть такого количества
людей... Их родственников организовать, которые
оплакивали бы, - в Корее, в Таиланде, в США, на
Тайване... Ну двух-трех можно сымитировать, но не двести
же с лишним?...
Нам - водолазам - обьяснили, что самолет вообще при
падении на куски разбивается, рассыпается. А этот летел
на громадной высоте со скоростью 900 километров. Когда
он падал, скорость еще нарастала. Похоже, около тысячи
километров было, когда он ударился о воду и развалился.
Инерция частей оставалась еще и в воде, значит, он
продолжал разрушаться. Были еще разговоры о том, что
перед самой водой он даже взорвался. Кто знает?..
Но пожара в "Боинге" не было - это точно. Вещи целые,
хотя все пропитано керосином. Очень сильно. А так...
Знаете, всякие разговоры в этой экспедиции шли: вроде
там людей не было, на этом самолете, что все это
фальсификация. В общем-то, и у меня такое мнение
поначалу сложилось.
Почти никаких следов, что там были люди, кроме личных
вещей. Но вещи ведь были! Причем, судя по одежде, -
одежда с людей. Почему? Потому что она разорванная. А
люди - их, как я думаю, посекло конструкциями. Кроме
того, когда мы туда пришли, прошло уже больше месяца.
Даже почти два - ведь обнаружили мы самолет 17 или 18
октября.
И потом еще много дней работали ребята на дне. А там -
крабы, креветки разные, рыбы... Даже осьминогов
заметили. Ребят, водолазов, я спрашивал: "Видели людей?"
Уверенного ответа, что "Да, точно видели", не было.
Вроде бы", - вот так отвечали. А уж официальных докладов
от них тем более не поступало...
Я - журналист - думаю, что можно понять сомнения
водолазов: они действительно предполагали увидеть
огромное количество останков. Целое кладбище. И боялись
этой встречи. Потому то немногое, с чем им пришлось
столкнуться, никак не соответствовало их ожиданиям.
Отсюда к неизбежные сомнения. Но ведь пуста была и
"кабина", вернее, то место, где были ее обломки, - ни
следа летчиков, штурманов, стюардов. А уж без них
самолет никак обойтись не мог.
Скорее всего, обьяснения странного исчезновения людей
содержатся в рассуждениях самих водолазов. Среди них,
разумеется, крабы и рачки. Некоторые из тех, кому
приходилось плавать и работать в тех краях, утверждают,
что две недели - вполне достаточный срок для того, чтобы
не осталось никаких следов органических тканей. Сделают
свое дело и обитатель моря, и сама морская вода. (И я,
когда охотился на тюленей в Охотском море, сталкивался с
похожей ситуацией).
Что касается костей и черепов, то сила удара самолета о
воду была такова, что не выдерживали сверпрочные
металлические конструкции. Как могли выдержать бренные
кости? Кроме того, в расчет должны были принять скорость
течения у самого дна и движение водных потоков во всей
этой толще - 170 метров.
По нашей просьбе корреспондент "Известий" Сергей
Агафонов обратился в Токийский университет, на кафедру
судебной медицины. Вот что ему сообщили специалисты по
судебной анатомии:
"Труп не может покоиться на морской глубине в 200 или
около того метров. Удельный вес морской воды неизбежно
вытолкнет его на поверхность, и он будет либо снесен
течением, либо, что значительно реже, будет "дрейфовать"
в районе "морской могилы". Чем больше проходит времени,
тем больше труп подвержен гниению, которое усиливается в
морской среде. Однако предсказать состояние трупа без
знания конкретных условий местной флоры, положения в
момент гибели и времени, проведенном в глубоких водах,
чрезвычайно сложно".
С тем же вопросом наш корреспондент обратился и в отдел
судмедэкспертизы Управления морской безопастности
Японии. Там он получил следующую справку:
"Как правило, труп выталкивается водой на поверхность,
но при очень крупных глубинах "Возможны варианты", тем
более, если речь идет о значительном удалении от берега.
Что касается глубины в 200 метров, то на состояние трупа
будут влиять следующие факторы: положение в момент
гибели, структура морского дна, температура воды,
наличие течений, густота ила в зоне или полное его
отсутствие. От комбинации этих факторов зависит "итог".
Так что однозначного ответа без конкретных знаний быть
не может".
Таким образом, окончательное суждение на этот счет
должны вынести биологи и океанологи (мы обращаемся к ним
и ждем их заинтересованной реакции).
От себя добавлю лишь одно: если бы главной целью поисков
самолета было обнаружить тела погибших, чтобы дать
родственникам возможность хотя бы символического
захоронения, если бы целью было это, а не проведение
сверхсекретной операции с привлечением огромного числа
статистов, если бы к месту работ мурманские водолазы
были доставлены без промедления и начали свою тяжкую
работу сразу - тогда, скорее всего, нам не пришлось бы
обсуждать такую безжалостную тему. Извините меня...
Нет, искали совсем не людей. Искали то, чего боялись
больше, чем слез и проклятий осиротевших...
Вот еще фрагменты стенограммы рассказа водолазов -
Григория Матвеенко, Владимира К-ова и Вадима
Кондрабаева.
- Нет, нас никто не просил поднимать останки людей.
Только - блоки, ленты, документы, черный ящик. Нам,
правда, не показали этого ящика, но описали, как он
должен выглядеть. Так вот, ящики мы поднимали разные и
похожие были... Детали "Боинга" некоторые поднимали,
обшивку. Был кусок обшивки и знак на нем - круг и две
запятые. Знаете, наверное, - такие две запятые, они в
круг сливаются. (Это, видимо, эмблема корейской
авиакомпании КАЛ. - Авт.).
Плотик еще спасательный подняли. Нож хороший был. А
вообще времени на дне мало было разбираться. В некоторых
местах слой был металлолома метра в полтора, настоящий
завал! Было и так, что голое, ровное поле, и раз - шасси
лежит. Или - бюстгальтер... И больше ничего. Потом опять
крупный обломок. Вновь куча - как на свалке. Вот-вот...
Как на свалке... Куски металла, тряпки, провода.
Начинаешь копаться - вещи, вещи... Детские вещи - тоже.
Помню раз меня как током ударило, - сумка,
представляете, в каких детей грудных носят, вроде
рюкзака. Ну и, конечно, взрослые вещи, много белья
женского, какие-то документы, чемоданы. Техника -
магнитофоны, плейеры. Но они такие разбитые были, как
будто кувалдой. Потом - книги - три-четыре.
Вьетнамский бальзам. Мы все в корзину такую большую
собирали, а ее потом поднимали наверх. Она была метра
два на полтора. А наиболее ценные вещи - ну там
фотоаппараты, магнитофоны - все в колокол складывали. В
корзину ценное не клали - там при подьеме волны были и
все такое. Могло упасть, потеряться.
- ...Разного барахла много было. Раз нашли кипу шкурок
всяких... Штук двести. Привязали к колоколу. А когда
поднимали - вода, воздух... В общем, вся связка
оторвалась... Только одну-две нашли на поверхности...
Голоса Вадима Кондрабаева на магнитофонной пленке почти
не слышно - после работ на Сахалине он практически
полностью его потерял, говорит шепотом, и врачи не в
состоянии ему помочь. Та работа стоила многих сил всем
четверым (кроме уже знакомых нам водолазов, под водой
работал Сергей Годорожа): почти месяц они провели в
тесноте барокамеры, откуда выходили только в водолазный
колокол, который опускал их на дно морское.
Те, кто видел их по возвращении на белый свет, говорят,
что вид у них был ужасный: красные от лопнувших
кровеносных сосудов глаза, бледность до синевы... На дне
их рабочий день почти всегда оказывался больше нормы -
по 5, а то и 6 часов. Однажды, когда на одном из
американских кораблей начала работать мощная
акустическая установка, водолазам пришлось даже
прекратить работу до тех пор, пока БПК "Севастополь" не
"отжал" американца подальше.
Рабочую площадь водолазов окружили буями, вокруг ходили
тральщики - только так можно было защитить их от
непереносимых болезненных ощущений. ("Впечатление такое,
как будто тупым гвоздем в ухо тычут. Нас срочно завели в
колокол и подняли наверх...:").
И вот в память обо всем этом хранит В. Захарченко приказ
по Министерству газовой промышленности и "краткую
характеристику проведенных работ". Последний документ
заканчивается "Примечанием": "Водолазные работы
проводились на глубине 174 метра. Водолазы отработали на
грунте 150 человеко-часов за 14 спусков в течение 19
суток.
Время длительного пребывания составило 31 сутки 13
часов, наибольшее непрерывное время работы под водой
водолазами составило 6 часов 18 мин. Достигнутые
результаты получены впервые в истории нашей Родины".
А вот текст приказа No 42/10 от 26 января 1984 года: "За
отличное выполнение специального правительственного
задания и проявленное при этом высокое профессиональное
мастерство Главнокомандующий Военно--Морским Флотом
Адмирал Флота Советского Союза тов. Горшков С. Г. 3
ноября 1983 года обьявил благодарность группе водолазов
и водолазных специалистов".
Указанное поощрение было приказано занести в трудовые
книжки водолазов в трехдневный срок, а об исполнении
доложить. Кроме адмиральской благодарности, водолазам и
обслуживающей их группе было вручено кому по 200, кому
по 250 рублей.
А тем временем на многих кителях и мундирах повисли
ордена, заметно увеличилось и число звездочек и звезд на
погонах. Может быть, та премия, над суммой которой
водолазы смеются до сих пор, была так невелика, чтобы
они смогли как можно скорее позабыть обо всем, что
происходило той осенью?
А уж о них-то забыть постарались! Во всяком случае
приезду корреспондента ребята искренне удивились: "Через
семь лет вы первые, кто к нам обратился". "Только теперь
и рассказал, что видел останки тел, а до сих пор так и
хранил "военную тайну". "Мы были уверены, что про нас
все забыли. Выходит, и мы на что-то еще годимся..."
Должен признаться: я несколько преувеличил, сказав, что,
кроме бумажной благодарности, у водолазов на память о
корейском самолете ничего не осталось. Ибо не все
поднятые со дна предметы попадали на охранявшуюся
палубу...
Часть 9.
29 октября была дана команда сворачивать на буровом
судне "Михаил Мирчинк" поисковые работы: видимо, то,
ради чего они велись, уже было найдено.
Провели "декомпрессию" водолазов - попросту говоря, в
барокамере постепенно снижалось давление, чтобы четверо
ребят смогли после месячного заточения вернуться к
обычной жизни.
В районе поиска после ноябрьских праздников остались
только рыбаки - они продолжали свою секретную рыбалку
еще несколько дней.
"Мирчинк" отправился по своим буровым делам, а члены его
экипажа в своих каютах увозили кое-что на память о
необычной таинственной работе. Бывший старпом "Мирчинка"
Ж. Алещенко:
- Конечно, запрещалось брать что-либо из поднятого на
поверхность, но ребятам трудно было удержаться от
"сувенира" на память. Обломки я видел с расстояния
метров в пять... Где-то у меня даже был кусок обшивки
"Боинга" - дюралюминий слоистый, между двумя слоями
алюминия какая-то полимерная пленка...
Даже два документа каких-то отдать рыбакам нашим - шли в
Сеул, может, говорю, помятью будут для родных, но - не
захотели связываться, сидит в нас страх...
Бывший оператор "Мирчинка" В. Вербицкий:
- Обломки поднимали, их описывали, увозили (кажется, в
Невельск), там в порту складывали. Многие брали обломки
"Боинга" на сувенеры, точили из титановых гаек рюмки...
А удар этого самолета о воду был, видимо, страшный, если
даже титановые гайки разрывались...
Руководитель водолазной службы В. Захарченко:
- К тому месту, где военные складывали вещи, поднятые со
дна, никого не пускали. Но все равно весь экипаж набрал
себе сувениров. Однажды военные, помню, забыли на палубе
большой кусок обшивки. Толстый такой металл. К утру его
распилили и растащили. Утром они хватились, а ничего уже
нет. "Где, - говорят, - тут железку мы оставили?" А все:
"Понятия не имеем..."
Илья Мамедов - замполит одной из воинских частей
Курского гарнизона, подполковник. В сентябре 1983 года
служил на Дальнем Востоке. Был секретарем партбюро в
пехотном полку...
- После того как был сбит "Боинг", нас собрали в
Хабаровске на собрание партактива - весь цвет командиров
и политработников округа. Шел бурный разбор событий
последнего времени в дальневосточном небе. Дело в том,
что еще до трагедии с "Боингом" воздушное пространство
на востоке страны несколько раз нарушали американские
разведывательные самолеты, которые уходили безнаказанно.
В вторгались они, как мне рассказывали авиаторы, не на
одну сотню километров. Так что страсти вокруг
нарушителей воздушного пространства нашей страны изрядно
были накалены до появления в небе "Боинга". Как
выяснилось на том собрании партактива округа, самолет
был сбит по приказу тогдашнего командующего
Дальневосточным военным округом Ивана Третьяка. Быть
может, и не случайно сугубо сухопутный генерал позже
возглавил войска ПВО страны.
На собрании в Хабаровске в кулуарах активно обсуждался
снятый на месте падения "Боинга" документальный фильм.
Группа военных его видела. И даже говорили, что остатки
самолета хорошо просматривались на пленке.
Я знаю человека, который служил в то время инструктором
политотдела на Камчатке, он даже хранит обломок от
"Боинга". Потом этот фильм строго засекретили. А
пробраться к месту катастрофы было непросто: чуть ли не
на каждом островке после успешной атаки советского
истребителя сидело по генералу...
Так что, как ни трудились сотрудники компетентных
органов, стараясь спрятать любые следы корейского
самолета, им это не удалось. Да и сами водолазы не могли
удержаться от искушения взять себе хоть что-нибудь на
память. После недолгого отдыха они вернулись на свое
мурманское водолазное судно "Спрут".
О том, как они там появились, вспоминает их бывший
коллега Н. Гребцов:
- Когда они вернулись, стоял, помнится, уже декабрь. А у
нас, на судне гостили французы: мы проводили обучение. И
в тот день было что-то вроде банкета. И вот в тот
момент, когда все уже были достаточно хороши, ввалились
в каюткомпанию несколько водолазов и присоединились к
нам. Я отлично помню, как они стали доставать из
карманов разную мелочь.
Всего не назову, но мячик для гольфа помню, детские
игрушки - тоже. Водолазы были очень возбуждены... А
потом начались какие-то рассказы, но - неохотные.
Кому-то удавалось узнать больше, кому-то меньше. Если
даже с них не брали подписку, то наверняка предупредили
держать язык за зубами...
Впрочем, мячик для гольфа или титановая гайка - это
такая малость, ради которой, разумеется, никто
специальной подписки отбирать бы не стал. Если и был
предмет, о котором полагалось хранит глубокое и вечное
молчание, так это так называемый "черный ящик". Он и был
главный интерес, основная цель всего комплекса розыскных
работ. Ради них, этих ящиков, летали самолеты, плавали
корабли, рисковали своим здоровьем и жизнью водолазы.
Еще фрагмент ис рассказа В. Захарченко:
- Мне из экспертных источников известно следующее. Эти
ящики являются обьектами, вскрыв которые можно получить
полную информацию о всех параметрах полета, состоянии
самолета и всех переговорах, которые велись. Поэтому
"черные ящики" представляют громадную ценность.
При гибели самолета, особенно если он летает над
океаном, предусмотрено, что при падении ящики остаются
на плаву, включается радиомаяк, чтобы можно было
прилетеь на вертолетах или подойти судном, взять эти
ящики и определить причины катастрофы. Поэтому вполне
вероятно...
Наши ведь корабли не сразу там появились. Нас могли
опередить корабли из Японии, положим, или откуда-то еще.
Они могли эти ящики выловить. Но были ли они оборудованы
такими приспособлениями, были ли именно такими на рейсе
КАЛ-007? Не знаю. Я - не летчик. Утверждать стопроцентно
ничего не могу.
Нам не говорили, что наши работы - секретные, что по
приезде домой надо постараться забыть обо всем. Такого
не было. Правда, я вел дневник, все записывал. Когда
поиски закончились, у меня его изьяли. (В этом месте
рассказчик смеется, разводит руками). Господи, наша
жизнь!... Нашлись доброжелатели, меня вызвали в особый
отдел и сказали: "Вы вели дневник?" Я говорю: "Да" -
"Сдайте его, пожалуйста". Я сдал. Пошел, достал из
чемодана и сдал. И кино тоже забрали... Доброжелатели...
Память теперь только осталась.
А что касается того, удалось или нет достать "черный
ящик", я не могу ничего сказать утвердительно, но я не
могу ничего и отрицать. Поднимали же всякие детали и
коробки. Может, там и были эти ящики? Я не специалист,
точно сказать не могу. Ведь и по поводу людей я тоже
сказать точно не могу - были они или не были... Сначала
я твердо был убежден, что самолет пустой был, а потом -
вещи, документы... Нет, не знаю.
Впрочем, мы были не единственные, кто спускался под
воду. Чтобы быть совсем точным, надо сказать, что
Академия наук присылала свое судно с подводными
аппаратами. По-моему, у них "Осы" были ("Обитаемый
стабилизированный аппарат". - Авт.). И они что-то
поднимали. Передали нам какой-то яркий оранжевый шар. И
больше они нечего не поднимали...
Яркий оранжевый шар. Нечто похожее встречается во многих
воспоминаниях очевидцев и участников тех событий. Вот,
например, из рассказа Ж. Алещенко:
- Точно помню: нашли эти ящики, военные их забрали,
"черные" так называемые... Говорят, что их было два, но
я лично видел один - ярко-красный небольшой шар,
размером с волейбольный мяч. Ну, а никакой
спецаппаратуры (шпионской), насколько я понял, на
"Боинге" не было. Просто он летел над Камчаткой и
Сахалином, чтобы вызвать работу наших средств ПВО...
Красный, оранжевый или розовый. Один, два или три.
Размером с волейбольный мяч или с пишущую машинку. Так
разнятся "показания", которые нам удалось получить. Но
при всех расхождения в описаниях "предмета особой
важности" (семь с лишним лет прошло, об этом нельзя
забывать!) гораздо больше все же утвердительных ответов
- "да, были найдены!", чем сомнений.
Приведу еще одно анонимное свидетельство человека,
работавшего на "Мирчинке", но предупрежу: редакция не
может гарантировать полную достоверность этой -
анонимной - информации. Сами же источники информации мы
вправе (и обязаны!) сохранять в тайне. Итак, рассказ
человека, пришедшего в "Известия":
- По штату на "Боинге" должно быть четыре "черных
ящики". Подняли три - два нормальных, один
деформированный. Выглядят они, как большой бублик,
накрытый герметическими крышками, есть разьемы для
подсоединения к бортовой сети. Обычно они крепятся в
районе боковых дверей. Они вообще стандартные, как
правило, красные или розовые. Эти ящики специально
рассчитаны на то, чтобы выдержать сильный удар.
Поднимали их на борт в мешках, заполненных водой. С
"Мирчинка" их увезли в тех же мешках с водой военные на
сторожевом катере. С помощью специалистов остатки
корпуса самолета были обследованы на предмет наличия
нештатного (попросту говоря, шпионского. - Авт.)
оборудования. Такового на самолете найдено не было.
А теперь - телефонный звонок в редакцию. Собеседник мой
спокоен, строг и однозначен:
- Я человек военный, нахожусь проездом в Москве в
командировке. Готов поделиться с вами кое-какими своими
знаниями относительно корейского "Боинга". Но предупрежу
сразу - разговор только по телефону, встречаться не
стану, ни звания, ни имени, ни места службы не скажу.
Устраивает вас такое общение?
Пришлось сказать, что устраивает. А буквально из первых
фраз моего собеседника я понял - это не провокация и не
дезинформация. Дело в том, что говорил он во многом о
вещах, материалы о которых уже находились в досье
"Известий", называл факты, имена и события, уже ставшие
нам известными в ходе расследования и подкрепленные
соответствующими документальными признаниями. И все же в
его рассказе были и некоторые новые нюансы, поэтому я
его кратко передаю:
- В то время я служил на флоте и могу считаться
участником операции по поиску корейского "Боинга-747".
Основные узлы этой операции таковы: на место падения,
определенное сверху с воздуха по всплывшим вещам и
обломкам, сразу же с Сахалина прибыла группа военных
тральщиков.
Предполагаемый район падения был "обвехован", поставлены
буи для обозначения района поисковых работ. Тральщики
же, используя специфическую технику, прочесали
местность. В Невельске на Сахалине был организован штаб,
в который входил, увы, не помню его имени отчества,
Герой Советского Союза, занимавший тогда пост начальника
разведки ВВС.
Там же находились специалисты-технари из оборонной
промышленности, в частности из Министерства авиационной
промышленности. Другой штаб базировался на флагманском
корабле "Петропавловск". Его возглавляли Контр-адмирал
Владимиров и Контр-адмирал Аполлонов. А все "морской
частью" руководил лично командующий Тихоокеанской
Флотилией Владимир Васильевич Сидоров, ныне он
пенсионер. С самолета, упавшего в нейтральных водах
(последнее утверждение требует особой проверки. - Авт.),
вещи, да и обломки его, плававшие по поверхности и
поднятые военными тральщиками, передавались как на БПК
"Петропавловск", так и в невельск, где тщательно
сортировались специалистами высочайшего класса.
Цель была одна - найти "черный ящик", или, точнее
сказать, "черные ящики" - приборы с "Боинга",
расшифровка записей которых не имеет цены для выяснения
истинного положения дел.
Смею утверждать: этот самый "черный ящик" был поднят и
доставлен именно в Невельск, где его смотрели
специалисты авиапрома. После чего он был уложен в
контейнер, который заполнили морской водой. Видимо,
подробные исследования на Сахалине произвести было
невозможно, и эту сверхсекретную посылку - я свидетель -
отправили в Москву.
- Куда? Не знаете ли вы адресата?
- К сожалению, нет. Но убежден, что названные мной люди
и еще тогдашний командующий Дальневосточным военным
округом Третьяк, конечно, знают. Но ответят ли?
Расскажут ли сегодня про это - не убежден. Хотя
рисковать им, собственно, нечем. Большинства из
названных мною людей - пенсионеры...
Моряк попрощался и повесил трубку.
Часть 10.
...До сих пор от звонка этого телефона я вздрагиваю,
хотя давно должен был бы привыкнуть. Называется в народе
этот аппарат бледно-желтого цвета с золотым гербом на
диске - "вертушка". Официально - АТС-22 -
правительственная связь. По нему обычно просто так в
газету не звонят.
Люди на том конце провода до сих пор считают себя вправе
спросить, "посоветовать", даже отчитать "расшалившуюся"
печать. И хотя в последние годы телефон этот звонит с
рекомендациями все реже, неприятные ощущения, связанные
с бледным аппаратом, остались.
Так вот, после публикации в декабре прошлого года статьи
"Через семь лет после трагедии над Сахалином"
("Известия" No 353), в которой впервые были названы
факты, противоречащие официальной советской версии о
гибели южнокорейского "Боинга-747", раздался звонок
вертушки. Мой собеседник представился и пригласил в
удобное для журналиста время прийти в Генеральный штаб
Вооруженных Сил для знакомства с документами, которые
там приготовили специально для "Известий".
Меня искренне поразила столь быстрая реакция военных на
публикацию, а главное, столь доброжелательная
заинтересованность.
Генеральный штаб поразил обилием мрамора и сложностью
получения пропусков, бесконечными дверьми, которые
открывал при помощи шифра мой сопровождающий. А еще -
подробнейшими схемами Куликовской и Полтавской битв,
развешанными по стенам. Комната же в которую меня,
наконец, привели, была скромна, но, судя по количеству и
разнообразию спецтелефонов (куда там АТС-2, вертушка!),
хозяин, генерал-майор в форменной рубашке с мягкими
погонами, был лицом значительным.
Фамилию и должность его я не хотел бы называть, ибо
убежден, что дальнейшее к нему, человеку крайне занятому
(наша беседа прерывалась звонками по суперсекретной
связи, и генерал отрывисто бросал в трубку слова типа:
"Что, он уже взлетел?", "На подлете?", "Понял,
действуйте!"), прямого отношения, видимо, не имеет.
Весь этот разыгравшийся в кабинете спектакль, как мне
показалось, смущал самого генерала. И, когда настал
момент прощания, он с удовольствием пожал мне руку и
выпроводил - все неприятное кончилось. В кабинете, кроме
генерала и двух полковников, оказался еще один, видимо,
совершенно случайный человек в штатском, который даже не
представился.
Во время всей нашей беседы штатский внимательно изучал
какую-то, вероятно, крайне интересную статью в газете. А
может быть, фотографию... Трудно представить себе, что
через столько дверей и пропусков мог проникнуть сюда
кто-то чужой, чтобы просто посидеть и почитать...
Так какую же информацию хотели предоставить газете с
многомиллионным тиражом по столь трагической и столь
таинственной истории гибели 269 человек в небе над
Сахалином? С первых же слов беседы мои наивные ожидания
были развеяны: как на заправском политчасе мне стали
обьяснять вредность газетных публикаций на эту тему. Ибо
они "вбивают клин между армией и народом", "порочат",
"чернят" и в конце концов "подыгрывают спецслужбам
Запада" и т.д. и т.п.
А еще газета может "помешать президенту в выполнении его
важной международной миссии". Единственной информацией,
которую я унес из здания Генерального штаба, была та,
что рассчитывать на информацию от военных не приходится.
Вот, например, запрос, с которым газета обратилась до
моего прихода сюда - в Генштаб:
"Известия" - Начальнику Генерального штаба Вооруженных
Сил СССР генералу армии М.А. Моисееву.
Уважаемый Михаил Алексеевич!.. Как сообщила газета "Нью
Йорк таймс", четыре влиятельных американских сенатора
обратились к Президенту СССР с письмами, в которых они
просят "помочь разобраться с теми тайнами, что все еще
оркужают гибель южнокорейского самолета".
В связи с этими просим разрешить нашему корреспонденту
ознакомиться с документами расследования обстоятельств
гибели самолета. В настоящее время они находятся в
распоряжении Службы безопасности самолетов авиации
Минобороны".
На этот запрос газетой был получен ответ:
"Ваша просьба о допуске корреспондента к документам
расследования обстоятельств гибели южнокорейского
самолета в сентябре 1983 года по поручению начальника
Генерального штаба Вооруженных Сил СССР рассмотрена.
Военно-Воздушные Силы, в том числе и Служба безопасности
полетов авиации Минобороны СССР, указанными документами
не располагают.
Начальник Главного штаба Военно-Воздушных Сил,
генерал-лейтенант авиации А. Малюков".
Признаться, подобная отписка не могла нас не огорчить. И
вот почему. Еще в 1989 году наш корреспондент был
допущен к материалам расследования, сделал даже выписки
из некоторых документов. Эти материалы по "Боингу"
хранились тогда в Центральной инспекции ВВС.
Неужели документы и в самом деле были уничтожены? вовсе
нет. как сообщил нам офицер ВВС, они целы и находятся
там же, где и полтора года назад - в той же службе.
Правда, организация эта теперь называется иначе - Служба
безопасности ВВС МО СССР. Может быть, смена вывески
затруднила поиск интересующих редакцию документов? Ведь
неловко допустить мысль, что начальник штаба ВВС
генерал-лейтенант А. Малюков не знает, где в каком сейфе
лежат секретные бумаги в данный момент.
Вдумаемся: разве этот отказ не больше соответствует
планам злонамеренных западных спецслужб, об опасности
которых мне втолковывали в Генштабе, чем усилия газеты
по выяснению истины?
К сожалению, во время журналистского расследования мы
пришли к выводу: открыть правду о "Боинге" Министерство
обороны не желает. Точнее, не хотят это сделать его
высскопоставленные чиновники.
Но, как это и должно быть, среди военных немало
мужественных людей. Они сами звонят в редакцию, шлют
свои воспоминания о все новых и новых подробностях той
трагедии.
Вот разговор с офицером - участником поиска
"Боинга-747", просившим фамилию не называть в печати:
- Поиск "Боинга" можно сравнить с проведением
крупномасштабной операции. Мы взяли данные
противовоздушной обороны. Заложили в ЭВМ. Высококлассные
специалисты вычислили предполагаемые координаты падения
самолета. К этому делу мы привлекли радиолокационные
системы. Сняли предполагаемый район по пеленгу и
дальности. через несколько часов у нас уже был на руках
математически рассчитанный эллипс. над ним трудился
штурман флота.
Вскоре мы были в нужном районе. В ход пошли тралы. Район
был очень засорен. Это затрудняло поиск. Впереди - как
правильно писали уже "Известия" - шли тральные группы.
Их было, если не изменяет память, шесть. Затем шли
гидросуда с эхтралами. В конце - тральщики с
миноискателями "Лань". Так что одно место осматривали
тремя видами поиска. Когда все виды подтверждали - есть
контакт! - тогда и посылали водолазов.
А в это время вокруг крутились иностранные суда и
корабли. Американцы, японцы, были и другие. (В своем
расследовании я довольно подробно описал "морской бой",
что шел осенью 1983 года возле острова Монерон. Однако
любые подробности, в особенности рассказанные военными,
да еще участниками событий, бесценны. Поэтому пусть
морской офицер выскажется до конца. - Авт.).
- Мы знали, что у противника первоклассная техника, -
продолжает рассказ офицер. - Туда, в район их скопления,
летали несколько наших людей. Вернувшись, они
восторгались суперсовременной начинкой кораблей
иностранцев. Нам о таком и не снилось... Однако,
несмотря на все это, нашли "Боинг" не они, а мы. Вот о
чем писать нужно. Наши люди совершили подвиг! А
"Известия" сообщают о чем угодно, только не об этом...
- Но ведь военные начальники не дают документов, не
хотят даже об этом, на мой взгляд, своеобразном
"подвиге" говорить...
- Я тоже не хочу. Потому что не знаю: чего больше будет
от моего рассказа, - вреда или пользы. Вот если бы я
уверен был, что это сослужит во благо Отечеству,
простите за высокопарный стиль. Тогда - пожалуйста... А
так ваша публикация, боюсь, может поссорить нас не
только с американцами, но и японцами и корейцами. И не
видать нашей стране кредитов и помощи.
Пришлось напомнить собеседнику о позиции советского
руководства, совсем по-иному оценившего расследование
"Известий". Только тогда разговор продолжился.
...А события развивались таким образом. Американцы,
присутствовавшие в районе поиска, не меньше наших
стремились найти самолет. И вот в Японском море шло
своеобразное соревнование. Наконец, советским морякам
удалось найти самолет. И этому в немалой степени
способствовала хитрость, на которую пошел В. Сидоров, -
командующий Тихоокеанским Флотом.
- Да, идея обмануть американцев пришла командующему
Флотом В. Сидорову, - рассказывает нам другой военный
моряк, проведший ту осень в поисковых работах на военных
кораблях.
- Это он приказал забросить в стороне от предполагаемого
места падения самолета имитатор "черного ящика", который
крайне было трудно отличить от настоящего: он тоже
издавал улавливаемые приборами специальные импульсы.
Имитатор был заброшен на приличную глубину. (Я лично в
полной достоверности этого факта - сомневаюсь. Авт.).
Что же было дальше? О выдумке Сидорова мало кто знал.
Вдруг ночью к нему врываются руководители из Генштаба.
Все очень взволнованны. "Слышал - американцы уже нашли
самолет?! Они все кинулись в другой район. Ты же ничего
не знаешь и ищешь не там, где следует. Завтра американцы
приглашают к себе корреспондентов. (Понятно - не
советских. Наших там и близко не было. - Авт.). Они слов
на ветер не бросают, значит, нашли".
Сидоров сделал вид, что озабочен. На следующий день он
для вида послал в новый район, где рыскали американцы,
две поисковые группы. "Но там же глубина 620 метров", -
возражали моряки. "Ходите рядом. Можете даже американцам
мешать", - проинструктировал командующий.
Группы ушли. А мы продолжали искать на старом месте. Для
безопасности поисков и для того, чтобы никто не смог
вторгнуться в наше дело. Сидоров приказал взять нас в
кольцо. Пять советских военных кораблей плотно ходили
вокруг нас. Чуть дальше - еще двенадцать. Да, все
делалось для того, чтобы в этот район даже тюлень не
смог прошмыгнуть.
И вот тогда-то и пошел настоящий "улов". Сначала мы
поднимали какие-то предметы. Раскладывали их, изучали.
"Известия" правильно писали: все особенно интересное
оседало в руках генштабистов...
И вот наконец - удача! То, что искали - "черные ящики",
- найдено. Искомое состояло из трех частей. Мы все были
очень горды, что сумели выполнить задачу. Еще бы: утерли
нос американцам! Американцам, у которых техника
обнаружения была лучше, чем у нас. А три "черных ящика"
- и тут ваша газета права - оказались на борту
советского судна.
Я - журналист - не стану сейчас комментировать с точки
зрения приоритета общечеловеческих ценностей позицию
военного: вместо международного сотрудничества -
маневры, обман притивника, супертайны... И - ни слова о
269 погибших в этом "Боинге" пассажирах. Впрочем,
по-иному, видимо, и не могло быть в то время. приказы,
которые выполняются без обсуждения, предписывали
действовать именно так.
...Да, я вынужден огорчить - в "черный ящик" (хотя бы в
один из трех, поднятых со дна Японского моря) автору
заглянуть пока не удалось. На пути расследования газеты,
возможности которого в силу многих и понятных причин
ограничены, встал другой, куда более секретный и
таинственный "черный ящик", а точнее, "черная дыра".
То гигантское закрытое пространство нашей жизни, шифры
от которого хранятся в штабе ВМФ, в штабе ВВС, в ГРУ
(Главном разведуправлении), в КГБ и МИД, в Минавиапроме,
в летно-испытательном институте которого (по моим
сведениям) и расшифровывали записи приборов Японского
моря... Вскрыть этот государственный и весьма прочный до
сего дня "черный ящик", понять, почему так упорно и
настойчиво охраняются тайны и, скажем так, ошибки
прошлого, - это значит избавить всех нас от риска их
повторения в будущем.
А пока именно этот бастион не только стоит на страже
секретных дел давно минувших: он связывает наше прошлое
с нашим возможным будущим. Прошлое, в котором не только
корейский "Боинг", но и война в Афганистане,
преследование инакомыслящих, политзаключенные (и - что
там еще в начале 80-х?)...
Он связывает вот это наше прошлое с, не дай Бог, таким
же нашим будущим. И разгадка тайны корейского "Боинга" -
это одновременно и попытка разорвать эту зловещую связь.
Первый этап нашего расследования подходит к концу, хотя,
разумеется, ставить точки над "i" еще рано. Впереди -
публикация статей нашего нью йоркского корреспондента
Александра Шальнева. У "Известий" есть крайне серьезные
вопросы и к американской стороне. Оставив их без ответа,
мы не можем считать расследование законченным. Например:
- Почему были стерты записи, сделанные операторами двух
американских радаров? Кто конкретно отдал распоряжение
стереть записи? Кто конкретно не принял мер к тому,
чтобы эти записи сохранить?
- В течение трех дней - с 11 по 14 августа 1983 г.
южнокорейский пассажирский самолет с бортовым номером
НЛ-7442 находился на вашингтонской авиабазе Эндрюс,
которая для пассажирских самолетов не предназначена. Это
был тот самый "Боинг-747", который тремя неделями позже
был сбит над Сахалином. Что он делал на Эндрюс, к тому
же - у ангара фирмы, занимающейся поставками
специального электронного оборудования?
- Почему Джордж Шульц, тогдашний госсекретарь США,
распорядился, чтобы группа следователей управления
безопасности на транспорте, отправившаяся на Аляску
вести расследование трагедии, немедленно вернулась в
Вашингтон - расследования так и не начав?
- Примерно за два часа до того, как КАЛ-007 вошел в
советское воздушное пространство, диспетчеры гражданской
службы американского наземного контроля обменялись
такими фразами: "Эй, парни, там кто-то приближается к
зоне противовоздушной обороны русских". - "Не может
быть, ты шутишь?" - "Надо предупредить его".
Было ли дано предупреждение? Если нет, то почему? Кто
распорядился не давать?
- Могло ли отклонение самолета от круса на столь
значительное расстояние вообще остаться незамеченным
американцами?
- Правда ли, что вопреки официальным утверждениям, будто
военные радарные службы не осуществляют контроля за
полетами в этой зоне контроль все-таки велся?
Кроме того, мы рассчитываем, что и советская часть
расследования безусловно, будет продолжена, Причем
газета очень надеется на помощь своих читателей -
очевидцев и свидетелей. Мы ждем их писем и сообщений.
Часть 11.
Признаться, не подозревал, что придется так быстро и
неожиданно прервать (на время, конечно) публикацию серии
репортажей из США Александра Шальнева о южнокорейском
самолете. Но обстоятельства корректируют запланированное
редакцией. На этот раз - к нашему удовольствию: ибо
попросил аудиенцию специалист для расследования нами
проводимого, весьма важный.
Можно сказать, ключевой: высокий морской офицер,
служивший осенью 1983 года на Тихоокеанском флоте. Он,
как и многие другие пожелал остаться инкогнито, однако
пообещал во временем открыть для читателей газеты и свою
должность, и звание. А что касается фактической стороны
дела, той, которую он предоставил редакции, сомневаться
пока не приходится. И документы, и факты у него, как
говорится, из первых рук.
А знакомство наше началось с крайне сердитого звонка:
- Ваше расследование направлено по духу против моряков,
так резко начал он. - Вы пишете: ВМФ имел все для поиска
самолета, но со своей задачей не справился. А все
заслуги отдаете водолазам с "Мирчинка". Так это - ложь.
Разгоряченный собеседник, замечу впрочем, несколько
сместил акценты, которые по этом поводу были достаточно
четко расставлены в нашей газете. Особенно в той части,
где речь шла о конкретных поисках южнокорейского
"Боинга-747", сбитого советским истребителем -
перехватчиком в ночь на 1 сентября 1983 года в небе над
Сахалином.
Однако и должность, и звание моего собеседника, повторю,
позволяли надеяться, что когда он успокоится, то сможет
сообщить факты, столь необходимые для нашего
журналистского расследования.
- Понимаете, мы - военные моряки - никогда не имели
того, что так необходимо настоящему флоту. Тем не менее
создавали видимость - у моряков все есть. Да что там
моряки- все наша армия - самая низкооплачиваемая армия в
мире! После нас, по-моему, только Монголия да Вьетнам...
Одновременно советскому народу всегда вдалбливали -
несокрушимой силой армии и флота он должен гордиться. А
военно- промышленный комплекс якобы располагает
невиданными мощностями.
Мой же многолетний опыт убеждает однозначно - мощности
там действительно огромные, а технологии в большинстве
используются те же самые, что и на гражданке. Сравните
японский телевизор и советский - примерно такая же
разница и в электронной военной технике, в другом
военном оборудовании между нами и "ими". Во всяком
случае на флоте. Мы безнадежно отстали в радиолокации, в
кораблестроении, в радиоэлектронном противодействии.
У нас в стране всегда была ставка на количество. Нужны
примеры? Пожалуйста: американская подводная лодка ходит
в несколько раз бесшумнее, чем наша. Пусть ей будет
противостоять десяток советских. Но одна вражеская по
очереди тихо обойдет все и уничтожит их поодиночке. А мы
молчим и делаем вид, что об этом ничего не знают
американцы. Они тоже молчат. Им выгодно показать -
оружия в СССР много больше, чем у них. В это же самое
время у нас в стране спускают на воду
недоброкачественные корабли, которые не отвечают
современным техническим условиям.
А подводные лодки? В СССР существует двадцать проектов
подводных лодок! У американцев - всего четыре. Скажите,
экономика какой страны выдержит такое количество
проектов? Это же безумие. Разгадка весьма, между тем,
проста: с каждым новым "проектом" рождались несколько
новых Героев Соцтруда, лауреатов Ленинской и
Государственной премий, сотни орденоносцев...
Тут мне показалось, что гнев крупного военачальника стал
утихать и настало время перейти к гласному разговору.
- Даже если вы правы - на флоте, в армии с техической
точки зрения дела у нас крайне плохи, - то какое это
имеет отношение к истории поиска в Японском море сбитого
пассажирского самолета?
- Самое прямое. Но чтобы доказать это, мне необходимо
вернуться к началу трагедии.
Я включил диктофон и приготовился слушать.
- По роду своей деятельности я служил в одном из
управлений штаба Тихоокеанского флота, а как вы сами
писали, флот наш непосредственно участвовал в поиске
того злополучного самолета. Я же находясь "в верхах",
мог в деталях наблюдать за действиями командного пункта
Тихоокеанского флота и видел, что предпринимал
командующий адмирал Владимир Васильевич Сидоров.
Началось все с того, что к нам поступила информация о
самолете-нарушителе, который пересек воздушную границу
на Камчатке. Поздно ночью (с 31 августа на 1 сентября. -
Авт.) командующий флотом и ряд офицеров прибыли в штаб.
На командном пункте был развернут пост, получавший всю
информацию о нарушителе.
Когда самолет вошел в район Охотского моря, наши офицеры
подумали: оттуда самолет будет уходить или через острова
Курильской гряды, или через Сахалин. И, как я помню,
командующий флотом предположил: нарушитель будет
выходить через Курилы. Все средства, понятно, привели в
боевую готовность...
- Вы догадывались, что это был пассажирский самолет?
- Нет, были уверены: нарушитель. Так сильно заблудиться
гражданскому просто нельзя. К тому же учтите: в те годы
американцы вели себя вызывающе. Вторгались не раз в
воздушные границы. Мы все были возбуждены... Так вот,
наконец стало вырисовываться, что самолет этот идет на
Сахалин. Это вызвало у все нас недоумение: ведь мы
ждали, что на выходе в нейтральные воды он отвернет. Но
нет, прет дальше.
Когда узнали, самолет атакован, применено оружие, стали
анализировать место его возможного падения. Кораблям был
отдан приказ идти в предполагаемый район. Несколько
кораблей сразу двинулись туда полным ходом. Вскоре один
из них доложил - произошло это спустя два-три часа после
сообщения о том, что самолет сбит - видят на воде
множество мелких предметов. предположительно - части
разбившегося "Боинга". Но течение в тех местах быстрое.
И плавающие предметы постоянно уносило на юг. Хорошо
помню, как командующий приказал провести математический
расчет, исходя из данных, полученных от ПВО и командира
корабля. Учли при этом и возможные ошибки РЛС
(радиолокационной службы) по пеленгу и дальности.
Получилась площадь, внишне похожая на эллипс. Но вот
фокус: место это не совпадало с тем, о котором доложил
командир корабля. Тогда за исходный район взяли большую
площадь, примерно двенадцать на восемнадцать километров.
В район поиска были направлены тральщики с
гидроакустическими и магнитными средствами обнаружения,
гидрографические суда с гидроакустическими эхотралами,
несколько подводных лодок. (До этого момента рассказ
моряка совпадал с документами и фактами, имеющимися в
досье "Известий".
Официально упоминание о подводных лодках, пришедших в
район падения самолета уже в первые часы после
катастрофы, в советской печати, естественно, никогда не
упоминалось. Об этом - даже среди специалистов- были
только слухи и догадки. - Авт.).
- Шли переговоры о возможном направлении в район техники
других ведомств. В том числе и средств поиска, которые
проходили испытания. Командующий связался с руководством
"Дальрыбы" (забыл, с кем) и договорился: рыбаки выделят
для поиска свои суда, что находились тогда вблизи. Около
двадцати таких судов действительно пришли помогать нам.
И только через несколько суток возник вопрос об
использовании "Мирчинка". (Поясню: "Михаил Мирчинк" -
буровое судно, о котором я подробно писал в
расследовании. Именно с него работали в "колоколе",
опущенном на глубину 174 метра, водолазы. Те, что нашли
на дне моря "Боинг", и те, что так возмутили моего
собеседника. - Авт.).
- Да, мы знали, что это судно имеет иностранный
(финский. - Авт.) водолазный комплект с подводным
телевидением, - продолжает моряк. - Переговоры между
нами и хозяевами "Мирчинка" велись несколько суток. И
когда наконец вопрос бы решен, выяснилось: на нем нет
водолазов! не вся команда в сборе... Судно не могло
выйти сразу в море. Но все понимали, что оно незаменимо
в тех условиях, когда начнется подьем останков самолета
с грунта на поверхность.
(Тут необходимо пояснение, ибо морской специалист
ошибается: не только в неготовности экипажа "Михаила
Мирчинка" была загвоздка. Дело в том, что четверка
мурманских водолазов, которая в конце концов блестяще
проделала уникальную по трудности и опасности работу,
была, пожалуй, единственной группой в то время в СССР,
которая вообще могла работать на такой глубине, с
финским оборудованием и такое длительное время. - Авт.)
Итак, сначала прошарили дно военные подводные лодки. Но
"пинчера" - специального прибора, который
устанавливается на "черном ящике" и подает сигналы (в
течение 30 суток. - Авт.) не обнаружили.
К поиску приступили гидрографические суда. В том числе и
обитаемый подводный снаряд, своеобразная подводная лодка
(речь видимо, об "ОСАх" - опускаемых стабилизированных
аппаратах. Впрочем, это еще придется уточнять. - Авт.).
Потрудились и рыбацкие суда. Этими силами и обследовали
район. Сначала попадались какие-то бочки, куски металла,
ничего не имеющего общего с самолетом. И вот наконец
успех.
Рыбаки зацепили в сеть какие-то предметы и документы,
магнитофонные ленты, детскую кисть. (Это первое - за
исключением гражданских водолазов - упоминание о
найденных останках пассажиров рейса КАЛ-007. - Авт.).
Еще раз опустили парный трал, который представлял собой
большую сетку, снизу обшитую шкурой, чтобы лучше
скользила по камням. И снова улов - какие-то документы,
куски самолета.
Тут же сузили место поиска. И вскоре обнаружили три
участка, где находились обломки самолета. Район -
размером примерно два на полтора километра. И только
тогда пустили "Мирчинк".
- А почему во время поиска так и не сработала
гидроакустика?
- Все очень просто. Как тогда сообщали, самолет при
ударе о воду разбился на мелкие кусочки. Но перед этим
еще произошел, очевидно, сильный взрыв. А "мелочь" не
обладала гидроакустической отражаемостью. Обнаружить
смогли только контактным способом, тралами, а потом всю
доработку сделали водолазы.
Но водолазы сразу заявили: они не могут работать на
глубине свыше 130 метров. Был даже момент, когда их
хотели убрать. (Вот вам и ведомственные обиды, когда
речь идет о крупнейшем международном скандале, о смерти
269 человек. - Авт.). Но мы понимали: без их аппаратуры
будет очень тяжело искать. Ведь на весь ВМФ не нашлось
такой аппаратуры.
- Что это за особенная аппаратура?
- Речь о глубоководной камере наблюдения с телевизионной
системой.
Но главное - на "Михаиле Мирчинке" есть динамическое
позицирование, которое позволяет удерживать судно на
месте без отдачи якорей и бочек. Это шесть подруливающих
устройств, ЭВМ, которая, исходя из скорости ветра,
курсового угла, направления течения, вычисляла место,
где судно должно было работать. Военным же кораблям
пришлось бы на тросах ерзать, чтобы сделать дело. Ничего
подобного и сейчас моряки не имеют...
(Еще одно замечание. Три одинаковых - в том числе
"Михаил Мирчинк" - судна построены по заказу СССР совсем
не на секретном военном производстве, а на верфях в
Финлядии. Аналогичных в мире - десятки, если не сотни.
Есть и более современные, более оснащенные. Но - не у
наших военных. Тут прав мой собеседник. Впрочем, он
подтверждает многие выводы, сделанные в ходе
расследовния "Известий". - Авт.).
...Так вот "Мирчинк" вышел на нужное место. Уже на
телеэкране видны куски самолета, лежащего на грунте.
Командуют водолазам: что подбирать. И те наполняют сетку
"уловом". Помню: наскочили на место, которое было
устлано стодолларовыми банкнотами. Видели их, а вот
достать - не смогли. По этому случаю долго не затихали
страсти...
Отмечу - вам уже жаловались сами водолазы, - что
работать крайне мешали иностранцы. Особенно американцы.
Они тогда еще не ходили в демократах и филантропах, как
сейчас.
Все время лезли на рожон. Шесть американских кораблей, в
том числе и ракетный крейсер, несколько японских
кораблей и судов создавали такой гвалт и шум, что поиск
затруднялся донельзя. Хоть прекращай поиск - такая
трудная обстановка.
- В чем проявились трудности, помимо, конечно шума?
- Они ходили вблизи. Станции их работали, излучая
гидроакустическую посылку - шум винтов. А это затрудняло
работу наших (и без того не ахти каких сильных)
технических средств. Если бы не конкуренты, то мы бы
управились за 10 - 12 суток. И вот тогда командующий
решился на крайность.
Надо же что-то предпринимать?! В свои планы, насколько
мне известно, он никого не посвящал. И вдруг однажды мы
увидели, как американский ракетный крейсер куда-то
рванул. За ним последовали и остальные корабли.
(Мы в предыдущем материале расследования уже писали, что
был использован для отвлечения американцев прибор,
который имитировал сигналы с "черного ящика" - ложный
"пинчер". Но сомневались в достоверности этого факта.
Точнее того, что опытный "противник" клюнет на
фальшивку. И вот подтверждение, пришедшее в "Известия"
по другим каналам. -Авт.).
- Об операции обмана рассказывали офицеры корабля, с
которого это было сделано. Но это - правильно газета
сомневалась - не все. Еще двум рыбацким капитанам было
предложено уйти в тот же район, где опустили ложный
"пинчер" - глубина там большая, и оттуда передать по
радио "дезу". Что они и сделали.
Рыбаки ходили и кричали: "Слышим "пинчер"!". Американцы
купились на это: видимо, старательно слушали все наши
радиопереговоры. Вскоре (как я понимаю, пошла "деза" с
их стороны. -Авт.) американцы сообщили - нашли "черный
ящик" и приглашают всех кореспондентов к себе.
- Мы видели, - продолжает моряк, - как к ним на корабль
летали вертолеты. Одна из их машин даже грохнулась.
Американцы запросили о помощи. Мы дали им координаты
места приводнения вертолета...
И все же с уходом американцев советские военные не
остались одни. Еще плавали неподалеку два японских
специальных судна с огромными шарами, опущенными из
воду.
- Что делать? - вспоминает собеседник. - У них
низкочастотная локация. Под воду - не сунешься. Но,
слава Богу, к вечеру и они ушли.
А теперь - вот некстати! - и к нам докатилось "эхо" всех
этих радиообманов! Из Москвы трезвонят: Американцы нашли
"черный ящик" ! Они зря слов на ветер не бросают.
Подключайтесь и вы к поиску в том районе".
Вы знаете: для виду туда было направлено несколько
кораблей. А в это время "Мирчинк", окруженный двумя
кольцами кораблей (причем одно кольцо ходило по часовой
стрелке, корабли другого - против), приступил к работе.
Ему уже никто не мог помешать.
- А как же американцы?
- Они, конечно, ничего не нашли. Успокоились. Очевидно,
поняли: их просто надули.
- Почему вы так боялись, что "черный ящик" смогут
поднять первыми американцы?
- Нам в тот момент было очевидно: самолет не просто
заблудился в небе над Камчаткой. Значит, выполнял
специальный рейс. Стало быть на не должна быть какая-то
разведывательная аппаратура. К тому же понимали: если
американцы найдут первыми, они смогут подсунуть
фальшивку. Не верили мы им...
- Но ведь, насколько мне известно, на самолете так и не
было обнаружено никакой разведывательной аппаратуры...
- О том, что на нем нашли специальную аппаратуру, мне
лично ничего неизвестно. Но дело даже и не в ней. Я -
сторонник старой версии: самолет нарушил наше воздушное
пространство с определенной целью. Пусть даже на
"Боинге" ничего, кроме пассажиров и не было. Его задача
состояла в другом, - пролетая над нашими базами,
"Возбудить систему ПВО". Что, на мой взгляд, КАЛ-007
успешно сделал. А в это время работали специальные
самолеты-разведчики, спутник, которые снимали показания
с нашей системы обороны...
- Правда, что предметы, которые вы нашли плавающими на
поверхности, или другие, поднятые со дна, были затем
переданы японцам?
- Да. К нам приходил пароход из порта Вакканай. Он
постоянно курсировал в те дни. И кое-что забирал. (Эту
версию по заданию редакции проверяет в Японии наш
корреспондент Сергей Агафонов).
- Куда шло все остальное?
- Расфасовкой всего остального занимались специалисты
различных ведомств, приехавшие из Москвы. Я только
помню, что все направлялось в порт Невельск. Там
москвичи и сидели.
- Был ли найден "черный ящик"?
- Были подняты многочисленные приборы и предметы,
пленки. Что на них записано, мы не знали. Чтобы (так
потребовали специалисты) этот ценный груз не окислился,
мы его консервировали. Хорошо помню: все помещали в
резиновые мешки, наполненные дистиллированной водой,
смешанной наполовину со спиртом. Мешки затем
отправлялись в Москву на специальном самолете. Их были
девять.
- Были ли награждены за успешный поиск военные моряки?
- Нет, и меня удивил тот ваш репортаж, где вы сообщаете:
военные моряки, так ничего и не найдя, огребли ордена и
медали. (Мы так однозначно не писали. -Авт.). Чушь все
это! Правда, была обьявлена всем благодарность
командующим флотом... Вот и все.
- И все же, как закончился для вас тот поиск?
- Вскоре мы получили команду - сворачивать все работы.
Все, что было необходимо, - найдено. И мы ушли. Помню:
все ждали результатов - вот расшифруют "черные ящики". о
весь мир узнает правду. но ни в печати, ни в служебных
документах так ничего и не появилось. А самое загадочное
для нас было в другом. Произошло это через месяц или
полтора: и у нас в стране, и за рубежом все вдруг
почему-то умолкли, словно и не было "Боинга".
- Что вы в связи с этим думаете?
- Я так скажу. И эту мысль мне доводилось слышать от
многих высокопоставленных военных. Они говорили: вы
хотите узнать правду о "Боинге"? Но тогда ответьте на
один вопрос: почему вдруг американцы перестали мусолить
эту проблему в печати? Может быть, им тоже невыгодно все
вспоминать? И у меня и коллег возникла такая версия. Да,
советским военным морякам удалось найти "черные ящики".
Специалистам удалось расшифровать их данные.
Но текст этот работал не в пользу американцев... А
дальше произошло следующее. Советская и американская
стороны (мне, к сожалению, не известно, на каком уровне)
просто достигли соглашению... И постарались тайну, не
выгодную обеим сторонам, спрятать подальше и поглубже.
Выводы, сделанные моим собеседником (повторю - офицером
высокого звания и должности, до поры скрывающего свое
имя не столько в своих, сколько в редакционных
интересах), мягко говоря, далеко идущие. Во всяком
случае, предстоящая часть журналистского расследования
видится теперь еще более сложной. Но не стану опережать
события. В последующих публикациях из США, которые
подготовил Александр Шальнев, затрагиваются вопросы,
касающиеся роли спецслужб в трагедии КАЛ-007.
Источник: www.posadki.net